Анютка

В одной далёкой деревушке, на самой околице, жили дед Иван да баба Марья. Жизнь они прожили, да добра не нажили: ни скота, ни земли не имели. Всё имущество их – ветхая избушка.

Была у стариков одна радость – внучка Анютка. Росточком манёхонька, но ловка и быстра была девочка. Везде поспевала: и за водой сходить, и с бабкой постирать и еды наварить, и с дедом в лесу грибов-ягод насобирать.

А дивные глазки Анютки на всю округу славились. В погожий денёчек да при солнышке были они синие, как небо.

В день пасмурный серые были, точно волны северного море-окияна.

А в лесу весеннем, глядишь: позеленели глаза, словно травушка-муравушка!

Принёс однажды дед Иван от соседа гороха жменьку. Скушали тот горох всей семьёй. А одна горошина упала и в дырочку в полу закатилась.

Вскоре горошинка проросла. Потянулся вверх стебелёчек робкий и маленький.

Дед заметил росточек, позвал внучку и с улыбкой спросил:
– Ну что, Анютка-манютка, возьмёшься горох вырастить?
– Ой, конечно, дедушка! – всплеснула ручками девочка.

По три раза в день Анютка на речку с ведёрком бегала. Поливала свой горох, лелеяла.
– Расти, расти, мой горошек, – ласково приговаривала.

И горох рос. Скоро уж до пола дорос, в доски уткнулся. Чтобы горох вниз не загнулся, не скрутился, разобрал дед Иван пол. Дал гороху место.

Ещё больше воды носила Анютка, по девять раз на дню к реке бегала. Ещё чаще приговаривала горошку, чтобы рос быстрее:
– Расти, расти, мой горошек!

Уж и до самого потолка дорос горошек. Стебель у него крепкий стал, плотненький, как ствол у молодого деревца. Разобрал дед потолок.

Утром чувствует дед: кто-то его за рубаху тянет.
– Вставай, дедушка, нужно крышу разобрать. Горошку расти надобно!

Почесал дед бороду с изумлением: за одну ночь горох окреп! В самую крышу упёрся, побеги боковые пустил.

Чего уж там: взобрался дед Иван на крышу, разобрал доски.

Солнышко щедро горох освещало. Анютка щедро его водой поливала: целыми днями водичку носила, трое лаптей стоптала. По-прежнему горох свой гладила, по-прежнему приговаривала:
– Расти, расти, мой горошек! Ещё выше расти!

И до самого неба вырос горох! Помеж облаков скрылся. Стебель у него толстый стал: бабка с дедом и вместе не обхватят.

Пришло время урожай собирать. Стал дед в дорогу готовиться: еды взял, табаком и трубочкой запасся, мешок дополнительный для гороха прихватил. Всё это в короб заплечный сложил и к гороху подступился. Только на руки поплевал, а снизу его за штанину Анютка дёргает.

– Дедушка, а дедушка, возьми и меня!
– Куды ж я тебя возьму-то?
– А хоть бы и в короб заплечный – вон он какой огроменный!

Посадил дед Иван Анютку в короб и полез.

Много он стручков нарвал. Анютка ему помогала: из короба высунулась и тоже горох собирала. И вот потянулась она за стручком далёким и выпала, полетела в самый низ...

Но она была такая лёгкая, что не разбилась. Ветер её легонько на лужок опустил и по своим делам улетел. Оглянулась Анютка: места незнакомые. Но потом горошек свой увидела, и радостная домой побежала.

А дед сел, покурил и дальше полез. И не сообразит никак: отчего сумка легче стала? До самого неба добрался. А тут возьми и дождь пойди. На небесах ведь тоже и дождь идёт, и гром с молниями бывают.

Долго искал дед место, где от непогоды спрятаться и перекусить. И только теперь про Анютку вспомнил. Давай по коробу шарить: нет внучки! Звал, её звал, а никто не отзывается. Беда...

Нашёл дед Иван стог сена, да и залез в него. А как дождь закончился, то попробовал он гороховый стебель найти, но не тут-то было. Заблудился старик на небесах.

Но горевать дед Иван не привык. Сплёл он из сена верёвку, словно речка длинную. Привязал её к тучке покрепче и вниз полез. А до земли верёвки не хватило!

Висел, дед, висел, а потом перекрестился мысленно и руки отпустил. Но приземлился он не на дорогу мощёную, не на ток утоптанный, а прямиком на болотце мягкое.

Выбрался он кое-как и домой направился. Всю дорогу думал: как бабке про внучку сказать? А к дому подошёл и видит: сидят они обе на завалинке, его выглядывают!

Крику тут поднялось, слёз радостных пролилось – все друг дружку обнимают, целуют, милуют!

Вся округа сбежалась, чтобы про приключения дедовы послушать. А как разошлись соседи, сели дед с бабкой и внучкой стручки гороховые шелушить, которые дед принёс. Как ни тяжело ему было, как ни страшно, а урожай дед Иван не бросил.

И тут чудеса начались: горошины становились золотыми! Нашелушили Иван с Марьей и Анюткой целую горку золота.

Справили они большую избу в два этажа. Накупили Анютке приданого столько, что и в пять сундуков не влезло. Стали жить без печали, всем соседям в нужде помогали.

Долго ль жили, про то мне не ведомо. Одно знаю: на месте, где избушка их прежде стояла, диковинные выросли цветы. Люди их так и прозвали – иван-да-марья.

А по той земле, где внучка хаживала, ещё и другие выросли цветочки. Такие красивые, как глаза у Анютки. Оттого и имя им дали – анютины глазки.