Богдан Хмельницкий ч.4 "Богдан Хмельницкий и Елена Чаплинская"

Елена, по-польски Гелена, Чаплинская была возлюбленной Богдана Хмельницкого. Она жила с ним гражданским браком в его хуторе Суботове. Елена была полячкой и католичкой.

Однажды, когда Хмельницкого не было дома, польский шляхтич Даниэль Чаплинский напал на Суботов. Шляхтич ограбил селение, убил сына Богдана Хмельницкого и увёл Елену.

Даниэль понравился Елене, вскоре они повенчались в католической церкви.
– Мне понадобился один день, чтобы завоевать хутор Хмельницкого и увести его женщину. За пять дней мы разрушим Запорожскую Сечь, я приведу Хмельницкого в Варшаву на аркане, как пса! – бахвалился Чаплинский как-то в церкви на службе.

– Не забывай, я стала твоей женой по доброй воле, – сказала Елена. – Если бы я не захотела, ты б не взял меня!

Богдан Хмельницкий искал справедливости в польском суде, но не нашел её. Суд встал на сторону католика Чаплинского. Тогда Богдан отбыл на Запорожскую Сечь, чтобы поднять восстание против поляков. Это было в начале 1648-го года. На Сечи его избрали гетьманом. Восстание, изменившее судьбы Европы, началось.

Поляки тоже не сидели без дела. Великий коронный гетьман Николай Потоцкий объявил рушение на Запорожскую Сечь.

Даниэль Чаплинский и его жена Елена отправились с польским войском к Жёлтым Водам, навстречу Хмельницкому.

– Этой саблей, кохана моя, я зарублю в твою честь первого встречного казака! – пообещал возлюбленной Даниэль.

В борьбе с народным восстанием поляки рассчитывали не только на свои острые мечи. Влиятельный православный шляхтич, доверенное лицо короля Адам Кисель заявился к Елене. Он хотел подослать Елену Хмельницкому, чтобы тот умерил свой гнев и простил поляков. Но Елене его планы очень не понравились.

– Ты не можешь мне приказывать! – возмутилась Елена.

– Ваши глаза, ясновельможная панна, быстрее остановят зверя, чем мечи рыцарей. От вас зависит судьба страны! – уговаривал Елену Адам Кисель.

– Не поеду одна, я не рабыня! До чего дошли польские рыцари – вместо себя посылают воевать женщину! – рассердилась Елена. – Ты поедешь со мной, Адам Кисель, или я не поеду вовсе!

К Елене подбежал ксёндз, её дядя. Он знал, зачем её посылают к казакам. Ксёндз взял племянницу за плечи и поставил её на колени:
– Молись, Елена!

– Отче наш... – послушно начала молитву Чаплинская.

– Орден иезуитов приказывает тебе ехать одной! – сказал ксёндз.

Елена послушалась ксёндза. Для неё голос священника был голосом самого бога. Она поскакала в лагерь казаков. Часовые остановили её, узнали кто она и завернули в простынь, потому что женщинам нельзя было находиться в военном казачьем лагере. Елену доставили Хмельницкому.
– Иди в шатёр, – приказал гетьман бывшей жене.

В шатре Елена расплакалась:
– Почему они не убили меня?

Богдан ничего не ответил ей.

– Что же, тогда прощай, муж мой, – сказала Елена.

Она вышла из шатра и ушла в степь. Хмельницкий не выдержал, догнал её на коне и увёз подальше от глаз казаков. Там он обнял её и попросил прощения. Их не было всю ночь.

Соратники гетьмана переживали, что его нет так долго. Утром будет битва, а они даже не обсудили, что делать.

– Баба в таборе горше дьявола, – недовольно сказал полковник Максим Кривонос.

Наконец Хмельницкий с Еленой вернулись в шатёр. Командиры казачьего войска не вошли в шатёр, пока Елена не вышла из него. Товарищи выразили гетьману недовольство его поведением.

– Не позволю оскорблять мою жену! – рассердился Богдан.

– А я не позволю даже гетьману, чтобы в таборе, в нашем сердце, враг был! Она изменила тебе, предала тебя! – зло ответил Кривонос.

– Молчи! – Хмельницкий в гневе стукнул булавой по столу.

– Не буду молчать! – Кривонос тоже стукнул булавой, окончательно развалив стол.

Чуть не пролилась кровь. Но Хмельницкий вдруг успокоился, сказал искренне:
– Максим, я люблю её.

Гетьман вышел. Казаки опустили головы – кто из них не любил? Влюблённый не слышит голос разума, он слышит только своё сердце.

– Обидели гетьмана, да ещё перед боем. Нехорошо, товарищи, – сказал полковник Иван Богун.

Товарищи пришли на берег, где сидел гетьман:
– Прости нас, Богдан.

– Пустое, друзья, – ответил Хмельницкий, – Дай, Максим, тютюну, он у тебя крепче. Закурим, чтобы дома не грустили.

Казаки помирились и закурили.

Хмельницкий отправил Елену в Киев. Там она занималась хозяйством и тайком переписывалась с Чаплинским.

Прошёл 1648-й год, год побед под Жёлтыми Водами, Корсунем и Пилявцами. В январе 1649-го года казаки во главе с Хмельницким торжественно вступили в Киев. Их встречали все православные жители древней русской столицы.

В комнату к Елене вбежал предатель Лизогуб:
– Пани Елена, орден иезуитов через вашего дядю ксёндза передал вам медальон. Нажмите вот здесь и высыпется яд. Отравите Хмельницкого!

Елена испугалась не гнусного приказа, а его последствий для неё.
– Он умрёт, и казаки тут же схватят меня и повесят! – сказала она.

– Этот яд действует 10 дней, – заверил Лизогуб, – а вы уедете в Польшу сегодня же вечером. Хмельницкий будет болеть и постепенно умрёт. Вас не заподозрят!

Елена взяла медальон.

Через несколько часов Елена узнала недобрые вести о ксёндзе и прибежала к полковнику Богуну. Возле него стоял Лизогуб.
– Помоги, Богун, казаки схватили моего дядю и ведут пытать! – попросила Елена.

Лизогуб возмутился:
– Богун, немедленно отпусти её дядю, он достойный человек! И прекрати своеволие казаков!

– Это я приказал задержать его, – спокойно ответил Иван Богун. – Мне стало интересно, почему к нему ездит гонец из Варшавы, и откуда с ним знаком войсковой писарь Лизогуб?

– Что? – предатель Лизогуб оторопел на мгновение. – Это брехня!

– Вот допрошу ксёндза и всё узнаю, – ответил Богун и ушёл.

– Надо бежать! – воскликнула Елена.

– Сначала отравим гетьмана, а потом сбежим, – ответил Лизогуб.

Вечером Хмельницкий пришёл домой.
– Как жила без меня? – спросил он Елену.

– Я ждала тебя, – ответила полячка, обняв гетьмана.

Пока Хмельницкий умывался с дороги, чтобы сесть за стол, Елена подсыпала яд в в его кубок с вином. При этом она весело пела.

Невольным свидетелем этой картины стал бывший дьяк Гаврило. К этому моменту он ушел из церкви и подался в казаки. Гетьман пообещал назначить его сотником. Гаврило как раз и пришёл, чтобы всё обсудить. Он остановился в соседней комнате, чтобы рассмотреть в зеркале своё безбородое лицо. А потом услышал пение и решил аккуратно посмотреть из-за штор, кто поёт. И как раз увидел, как Елена использует медальон.

Хмельницкий вернулся и сел за стол.

– Коханый мой, выпей этот кубок до дна! – сказала Елена, поднося вино.

– А я никогда и не пил до половины, – усмехнулся гетьман и взял вино.

– Не пей, она подсыпала яду! – закричал Гаврило, забегая в комнату.

– Ты лжёшь! – возразила Елена. – Богдан, они все ненавидят меня, хотят убить!

– Дай мне кубок, батько, я выпью его! – попросил бывший дьяк.

– Уйди, Гаврило, или я убью тебя, – разозлился Хмельницкий.

Гетьман выхватил пистолет и направил на бывшего дьяка.

– Эх ты, Хмель, – с укоризной произнёс казак, – не надо убивать.

Гаврило схватил кубок и выпил вино до дна.

Елена ахнула.

– Что, побледнела? – спросил Гаврило. – Говори, кто дал тебе яд, кто послал тебя!

Гаврило сделал несколько шагов к Елене и упал на пол.

Яд в медальоне подействовал куда быстрее, чем обещал Лизогуб. Но Елена была слишком напугана, чтобы понять, что её подставили – отправили на верную смерть.

Разом вспомнил гетьман все предупреждения товарищей, что Елена предательница. Мрак заполнил душу его. Сердце его разрывалось между любовью и жаждой отомстить подлой изменнице. Он выстрелил в пол, чтобы прибежали казаки. Тут же в комнату ворвались охранник гетьмана и Лизогуб.
– Возьмите её, берегите пуще очей своих! Я к ней приду, – сказал гетьман.

Лизогуб довёл Елену до лестницы.

– Беги, Елена, я задержу их! – крикнул он.

Елена поверила. Когда она добежала до дверей, Лизогуб застрелил её.

Предатель всё рассчитал – потом он скажет, что убил Чаплинскую при попытке к бегству.

Хмельницкий поднял с пола Гаврило. Бывший дьяк был ещё жив, он тихо молвил:
– Вот и всё, батько. Прошу тебя, положи на мою могилу камень и напиши так: "Грешник Гаврило любил Сечь Запорожскую, любил бога нашего, а ещё любил горилку и шинкарку*. Выпей с товарищами за мою грешную душу. Бей панов на земле, а я будут бить их на небе...

Гаврило умер на руках Хмельницкого.

*Шинкарка – по-украински кабатчица, шинок – по-украински кабак.

Вошёл Лизогуб, только что застреливший Елену. Он опустился на колени перед телом Гаврило и перекрестился. А потом поднялся и хотел уйти...

...Но в дверях его остановили Богун и Кривонос:
– Не спеши, Лизогуб. Продал иезуитам душу, гетьмана хотел отравить? Ксёндз всё рассказал про тебя!

– Неправда, он врёт, я не виноват... – начал оправдываться писарь.

Хмельницкий в бешеной ярости достал из-за пояса гетьманскую булаву и одним ударом убил предателя Лизогуба. Убил той самой булавой, которую так страстно желал заполучить Лизогуб.

Так закончилась история любви и ненависти, верности и измены, искренности и коварства, самых светлых и самых чёрных движений души человеческой. После предательства Елены Хмельницкий возненавидел Польшу и католиков ещё больше. И если до этого король мог питать слабые надежды договориться с гетьманом, то теперь даже призрачные надежды испарились. Хмельницкий должен был победить или погибнуть.