Нахимов ч.3 Оборона Севастополя

Крымская война началась в октябре 1853-го года как конфликт между Россией и Турцией. Но уже в марте 1854-го года войну России объявили Англия и Франция. Таким образом, России противостояла коалиция сильнейших держав того времени. В коалицию неожиданно для всех вступила крохотная Сардиния – королевство, жаждавшее возглавить объединение Италии. Австрия не оказала союзной России никакой помощи. Наоборот, России пришлось держать 200-тысячную группировку войск на австрийской границе.

Летом 1854-го года морская армада коалиции подошла к Крыму. К этому времени флоты Англии и Франции были почти полностью пароходными. Пароходы плавали быстрее парусников и не зависели от ветра.

Англичанам и французам не нужно было всякий раз возвращаться в родные порты, потому что Турция предоставила союзникам перевалочные базы. В итоге, доставить войска в Крым было для них проще, чем для самой России.

Для России же доставка войск и припасов в Крым была задачей трудной. Железных дорог из столиц на юг ещё не было, поэтому солдаты шли пешком. На переброску войск требовались долгие недели.

Русская пехота времён Крымской войны на марше

Адмиралы Павел Степанович Нахимов и Владимир Алексеевич Корнилов смотрели на приближающийся вражеский флот с обзорной площадки. Густые чёрные дымы из пароходных труб застилали горизонт, словно штормовая туча. Они символизировали техническое превосходство неприятеля, предвещали войну нового типа – войну, к которой Россия была не готова.
– Ну вот дождались, Владимир Алексеевич, неприятель грозит России. А можно было не пустить! Если б только светлейший князь Меншиков... – сказал Нахимов.
– Меншиков даст отчёт когда-нибудь перед историей, перед Россией, – ответил Корнилов.

9-го сентября 1854-го года адмирал Корнилов собрал капитанов Черноморского флота. Он волновался, что было крайне необычно для всегда хладнокровного флотоводца.

– Господа, – адмиралу стоило огромных трудов держать голос ровным, – приказ Меншикова. Чтобы воспрепятствовать вражескому флоту прорваться во внутренние воды Севастополя, вам надлежит затопить ваши корабли у входа на рейд...

Корнилов закончил свою речь. С лицом человека, потерявшего кого-то из близких, он молча вышел из кабинета. Никогда в жизни ему не было так горько – словно кто-то рвал одну за другой струны его души.

Что тут началось! Капитаны, привыкшие к дисциплине, сохранявшие спокойствие даже перед лицом смерти, потеряли контроль над собой. Они вскакивали, опрокидывая стулья, кричали:
– Что? Да как же это?

– Рехнулись? Боевые корабли затопить?

– Это капитуляция! Позор!

Большинство офицеров считало, что лучше поджечь корабли, пойти на самоубийственный таран и взорваться, захватив с собой на тот свет множество врагов. Ибо лучше гибель с честью, чем позор.

Но были и те, кто понимал причины столь неоднозначного приказа:
– Поймите, у них кораблей в 2 раза больше и почти все – пароходы. Приказ Меншикова – это необходимость!

Спор мог идти ещё очень долго, но слово взял Нахимов. Все умолкли.

– Я полностью согласен с приказом, хотя и понимаю каждого из вас. Трудно взять и уничтожить дело великого своего труда – и не в бою, а так, без чести и славы. Однако не честь дорога, и даже не флот, а Россия! Флот погибнет, но Севастополь останется. Корабли затопим, артиллерию на берег – это 3000 орудий. Матросов на берег – это 16000 человек. Вместе с гарнизоном достаточно для обороны. Помните, Москва горела, а Русь от этого не погибла. Отобьём врага, построим новый Черноморский флот, ещё лучше прежнего!

Черноморская эскадра была затоплена на Севастопольском рейде. Из воды торчали только верхушки мачт. Да, корабли погибли бесславно, но не напрасно. Они надёжно перекрыли врагу доступ в бухту Севастополя, чем сильно облегчили оборону защитникам города.

Нахимов смотрел из окна, как тонут корабли, и плакал. Плакал впервые со времён далёкого детства. Плакали и офицеры на берегу.

Врагу удалось окружить Севастополь.

Прошло 9 месяцев труднейшей осады. Город героически отражал атаки врага, бомбардировки стали обыденностью. Пал смертью храбрых адмирал Корнилов. Во главе защитников встал Нахимов.

"Оборона Севастополя" Франц Рубо

Жарким июньским днём 1855-го года Нахимов со своим адъютантом Феофаном Христофоровичем Острено пришёл на одну из артиллерийских батарей на Малаховом кургане. Батареей командовал лейтенант Николай Бурунов – офицер храбрый и толковый. Не так давно он лишился глаза в бою.

– Что, жарко? – спросил Нахимов.

– С утра много стреляли, сейчас затихло, – ответил лейтенант.

– Это дурной знак, – забеспокоился адмирал. – Будем ждать штурма. Срочно привезите сюда два 36-фунтовых орудия!

Нахимов ходил по батарее не обращая внимания на свистевшие пули и рвущиеся рядом снаряды. Как и многие офицеры той эпохи, он считал ниже своего достоинства кланяться пулям.

Адмирал подошёл к своим матросам с линейного корабля "Императрица Мария". Храбрые комендоры на суше сражались не менее доблестно, чем на море.

– Здарова, братцы! – сказал Нахимов, оценивая прицел пушки. – Давно не бывал у вас, как живёте?

– Здравия желаем, ваше высокопревосходитель-ство! – радостно отозвались матросы.

– Уж мы соскучились по вам, отец-благодетель! – заявил с улыбкой Рыбаков.

Но не все разделяли энтузиазм Рыбакова.

– Плохо живём, ваше высокопревосходитель-ство, – без обиняков заявил героический наводчик Пётр Кошка. – Француз бьёт и бьёт из пушек. А в чистое поле драться не выходит!

– Бог даст выйдет! Тут мы его и поколотим! – рассмеялся Нахимов.

За ним рассмеялись и матросы. Даже Кошка.

Нахимов посмотрел с батареи в подзорную трубу и увидел отряды неприятеля, поднимающиеся на холм.

– Это штурм, идут враги! Свистать всех наверх! – велел адмирал.

Матросы, жившие в блиндажах прямо на батарее, живо построились в шеренгу. Бурунов повёл людей за собой, чтобы отбросить врага от батарей. Француз дрогнул и побежал.

Нахимов велел адъютанту собрать батальон резерва, который он сам поведёт в бой, когда придёт время.

Прибежал связной от капитана Ергомышева:
– Нужны люди! Враг прорвался в тыл, в слободку! Не выбьем англичан – вся линия обороны окажется под ударом!

– Выбьем, непременно выбьём! – воскликнул адмирал. – Николай Николаевич, давайте всех, кто остался – рабочую команду, минёров, кашеваров. Скорей!

Боцман свистком призвал матросов, копавших рвы. Они побросали лопаты и построились на батарее.

Всем раздали ружья. Нахимов обратился к бойцам:
– Из ружей не палить, а в штыки! Не отставать! За мной!

Адмирал обнажил саблю и лично возглавил атаку.

Моряки бежали вниз по склону, оглушая врага дружным "Ура!" Не тратя время на выстрелы, русские храбрецы ударили англичан штыками. Те тоже были не робкого десятка и драться умели лишь немногим хуже русских. Завязалась кровавая сеча.

Командовал англичанами тот самый офицер, который вместе с турками попал в русский плен под Синопом.

– Да это же Нахимов! – узнал адмирала англичанин. – Взять его!

Английский солдат прицелился в Нахимова с нескольких шагов. С такого расстояния трудно промазать. Тут бы и конец пришёл славному адмиралу...

Но комендор Рыбаков в последний момент бросился на винтовку англичанина, принимая на себя пулю. Храбрый матрос упал на землю, зажимая рану в груди.

Русские дрались отчаянно. Они выбили англичан из слободки, сняв опасность прорыва обороны. Поле боя было усеяно телами – нашими и вражескими. Матросы уносили на носилках тяжелораненых, в том числе Рыбакова.

Нахимов горячо поблагодарил бойцов, а потом увидел на земле связанного английского офицера. Его пленил комендор Кошка. Адмирал попросил развязать англичанина и поставить на ноги. Тот был без сознания, поэтому пришлось его сначала водой облить, а когда не помогло – влить в горло водки. Это помогло.

– Ба, да это же наш синопский путешественник! – удивился Нахимов. – Снова вы в плену, но на этот раз в своём мундире. Отведите его в штаб с рапо́ртом!

Этот бой вошёл в историю как первый общий штурм, или генеральная атака Севастополя. Он состоялся 6-го июня (18-го июня по новому стилю) 1855-го года. Измученные многомесячной осадой русские проявили чудеса храбрости и отбили превосходящего врага на всех направлениях.

"Генеральная атака Севастополя союзниками 6 июня 1855 года". Поль-Александр Протэ, 1858

Командующий французскими силами генерал Жан Жак Пелисье́ (слева) ворвался к командующему англичанами лорду Джеймсу Реглану, к тому времени уже очень больному человеку. Француз был в ярости:
– У меня 130 тысяч солдат, а у вас всего 25 тысяч! Почему я должен каждый шаг с вами согласовывать? Девять месяцев мы не можем взять земляные укрепления, которые русские построили за 9 дней! Сегодняшний штурм мы проиграли из-за вас!

Напор француза крайне негативно сказался на самочувствии лорда Реглана – он упал в обморок. Доктор выпроводил Пелисье, дал лорду нюхательной соли и тот очнулся.

– Девять месяцев мы осаждаем этот город, – вздохнул Реглан. – И русские дерутся только лучше. Великая нация. Слава богу, скоро у них закончатся пули и снаряды, и мы всё-таки возьмём Севастополь!

Снаряды и в самом деле кончились. Женщины и мальчишки собирали на разрушенных улицах вражеские ядра, которыми неприятель обстреливал Севастополь с моря. Только благодаря этому батареи ещё огрызались на вражеский огонь.

Несмотря на то, что пули тоже заканчивались, защитники не сдавались. Каждый день матросы укрепляли батареи на Малаховом кургане валами и рвами.

28-го июня на батарею поднялся Нахимов. Увидев командующего, матросы обрадовались, заулыбались.

– К чему унывать, братцы? – Нахимов тоже повеселел. – Нет места для уныния! Неприятель кампанию уже проиграл. Шёл на Россию, а мы его не пустили! Хотели нас на колени за две недели поставить, а вот уже почти год не могут Севастополь взять!

В тот день враги особенно злобно обстреливали русские позиции из своих новейших винтовок-штуцеров. Винтовки эти были разработаны недавно, они стреляли гораздо дальше, чем устаревшие гладкоствольные ружья российской армии. Нахимов, как обычно, стоял во весь рост, оглядывая позиции врагов и давая офицерам приказы:
– Смотрите, направьте огонь сюда, сюда и немного правее. Надо бы взять на исходящий угол, тогда...

Роковая пуля попала Павлу Степановичу в левый глаз, оборвав его последнюю команду. Адмирал схватился за голову и рухнул. Верные офицеры и матросы бросились к нему, подняли и бережно понесли на руках в госпиталь.

30-го июня, в госпитале, адмирал Павел Степанович Нахимов скончался. Он был опорой, стержнем, на котором держалась оборона русской цитадели. Он был источником доблести, подпитывающим сердца защитников Севастополя. С его гибелью город был обречён.

27 августа (8 сентября по новому стилю) французы захватили Малахов курган. 28-30 августа русские войска оставили южную сторону Севастополя и перешли по понтонному мосту на северную сторону, затопив последние суда Черноморского флота. Сразу после этого, 30-го же августа (11 сентября по новому стилю) неприятель занял южную сторону Севастополя, где и оставался до самого окончания войны в марте 1856-го года.

"Битва за Малахов Курган 8 сентября 1855-го года", Адо́льф И́вон

Крымская война закончилась поражением России. Нам пришлось вернуть Турции захваченный в ходе войны закавказский город Карс, а также уступить дельту Дуная и Южную Бессарабию. Территориальные потери были крохотными по площади, но болезненными для российской гордости. России также пришлось отказаться от военного флота на Чёрном море. Однако коалиция также не достигла своих целей – Крым остался частью нашей страны. Россия сохранила и все другие земли, на которые претендовали участники коалиции.

Отметим, что уже в 1871-м году Россия начала возрождение Черноморского флота, и вскоре он стал лучше прежнего. А 1878-м году наша страна вернула утраченные территории.

Мемориал Крымской войне в Лондоне

Дельта Дуная и Южная Бессарабия заштрихованы

В 1905 году в Севастополе воздвигли памятник затопленным кораблям. Скульптор – Ама́ндус Хейнрих А́дамсон. В наши дни это визитная карточка города. Даже тот, кто никогда не бывал в Севастополе, хорошо знает этот памятник по российским банкнотам.

Павел Степанович Нахимов по праву считается одним из величайших флотоводцев за всю историю России. В его честь названы морские кадетские училища, его имя носят площади и улицы в городах России и за её пределами.

Юные нахимовцы – будущие офицеры российского флота.

В славном Севастополе, на площади Нахимова, стоит большой памятник Павлу Степановичу. Храбрый адмирал с гордостью взирает на любимый город, за который он отдал жизнь. А севастопольцы, потомки доблестных героев Малахова кургана, ревностно берегут память об адмирале. Бережёт эту память и вся Россия, бесконечно гордая, что у неё есть такие сыновья, как Нахимов.