Герои Шипки ч.2 От Дуная к Шипке

24-го апреля 1877-го года Россия объявила войну Турции. В мае русские войска сосредоточились на румынской территории неподалёку от Дуная. Румыния в той войне была союзницей России.

Художник Василий Васильевич Верещагин старательно зарисовывал жизнь в солдатском лагере.

Рядом с русскими частями размещались и болгарские ополченцы. Когда у болгар выпадала свободная минутка, они пели красивые и печальные песни своего народа.

– Красиво поют, – сказал молодой кубанский казак Сашко́ Ко́зырь старшему товарищу Мака́ру Лизю́те, – но тоскливо.

– 500 лет под турками, как мы когда-то под монголо-татарами, оттого и песни такие, – ответил Макар.

– Речь у них похожа на нашу, и вера нашенская, – сказал солдат-барабанщик, сидевший поблизости. – Утром на поверке пели "Отче наш", точно, как мы.

– Одним словом братушки, сродственники, – подытожил Макар.

Когда болгары допели, к ним подсели русские.

– Худо вам пришлось, коли с Родины ушли, – сказал бывалый солдат Ка́торгин.

– Худо, потому и восстали, – ответил болгарин Панайо́т, старый ополченец. – Бороться будем до конца. Такую мы далю клятву: "Свобода или смерть!"

– Свобода или смерть – хорошие слова, – кивнул Каторгин. – Может, и нам придётся смерть принять за вашу свободу.

Но унывать перед боем не в русской привычке.

– А ну, Степан, – сказал Каторгин молодому солдату, – покажи нашу Рязань с переплясом, чтобы турок на той стороне дрожь взяла!

Степан Озноби́шин лихо плясал, а Каторгин играл на гармони. В военном лагере воцарилось веселье, будто не на смертный бой шли солдаты, а на свадьбу.

В начавшемся конфликте англичане были на стороне турок, хотя до поры до времени не собирались вступать в войну. В русском штабе разрешили английским журналистам писать о боевых действиях и посещать русский лагерь. Этим командование надеялось задобрить англичан. На самом деле британец Трейкер и американец Дрин попросту шпионили, тут же передавая сведения туркам.

По правде говоря, западная помощь туркам не ограничивалась одними шпионами. Почти вся турецкая армия была вооружена превосходными новейшими винтовками американского и британского производства. Пушки у турок были немецкие. Западное вооружение в то время превосходило российское по мощи, точности, дальности стрельбы. Туркам активно помогали и европейские военные советники – в первую очередь, британские.

Русские генералы Фёдор Фёдорович Раде́цкий и Михаил Иванович Драгоми́ров, а также художник Верещагин пили вечером чай и обсуждали текущие проблемы.

– Переправа должна начаться в полной тайне, а у нас по лагерю расхаживают иностранные шпионы. Не пускать их! – сердито сказал Радецкий.

– Нельзя не пускать, – вздохнул генерал Драгомиров. – Это распоряжение начальника штаба Артура Ада́мовича Непокойчи́цкого. Международная вежливость.

– К чёрту вежливость! По мне так лучше прослыть невежей, чем дураком! – разозлился Радецкий.

– Будет исполнено! – ответил довольный Драгомиров.

Генералы вспомнили о своём молодом товарище Михаиле Дмитриевиче Ско́белеве, герое недавних туркестанских походов.

– Его загнали в дивизию к отцу. А он бы здесь очень пригодился, – сказал Драгомиров.

– Непременно пригожусь! – рассмеялся Скобелев, отодвигая полог палатки.

Генералы радостно приветствовали Михаила Дмитриевича.

Скобелев с удивлением спросил Верещагина:
– Какими судьбами, Василий Васильевич? Охота вам грязь да нужду солдатскую терпеть!

– Эту грязь и нужду из студии не увидишь, – усмехнулся Верещагин. – Да и стыдно дома сидеть, когда вся Россия всколыхнулась.

– Это правда, – согласился Драгомиров. – В Москве, Харькове, Киеве нет отбоя от добровольцев.

– Вот и я к вам добровольцем, – сказал Скобелев. – Михал Иваныч, возьмёте хоть ординарцем?

– Почту за великую честь, Михал Дмитрич! – обрадовал товарища Драгомиров.

– А как вы определите точное место для переправы? – спросил Скобелев.

– Нам помогут болгарские патриоты.

В ночь на 27-е июня Панайот и Пе́тко переплыли на лодке на ту сторону Дуная, оставшись незамеченными для турецких патрулей. Панайот зажёг фонарь – подал знак нашей армии.

Солдаты расселись по заранее заготовленным плотам и лодкам и тронулись в путь.

Первое время всё шло гладко, но затем один из турецких солдат заметил русский десант.

– Караул! – закричал он.

В турецком лагере поднялась тревога. Артиллеристы заняли позиции и стали обстреливать русских. Наши с другого берега стреляли в ответ.

Свистели пули, ядра взрывались рядом с лодками и плотами. Несколько лодок разорвало вместе с солдатами, но русские упорно плыли вперёд.

К счастью, большая часть десанта добралась до правого берега. Не теряя ни минуты русские солдаты обрушились на турецкий лагерь. Скобелев шёл одним из первых, ловко орудуя саблей и пистолетом и укладывая врагов одного за другим.

Со своим отрядом он ударил туркам во фланг, чем и определил успех боя.

Турки дрогнули. Они ведь не знали, что это был только передовой отряд, а не вся русская армия.

– Кончай базар, лапки кверху! – скомандовал неприятелям Каторгин, добравшись до последней батареи, которая ещё вела огонь.

Турецкие солдаты подняли руки.

После боя Драгомиров крепко пожал руку Скобелеву:
– Эх и ловко же вы форсировали такую речи́щу!

Русские солдаты и болгарские ополченцы собрались на правом берегу Дуная.

– Спасибо нашим генералам – Драгомирову и Скобелеву, – сказал Ознобишин.

– Война тяжёлое дело, – вздохнул казак Лизюта.

– Эта война – лёгкая, – возразил Каторгин, – потому что братьев вызволяем. А смерть примем – так помянут не раз.

Все рассмеялись.

Турки не ожидали, что русские так быстро и так легко перейдут Дунай. Башибузу́ки вымещали злобу на мирных болгарах – жгли, грабили, убивали, уводили в рабство молодых девушек.

Казаки из передового разъезда увидели вдалеке горящую деревню – чёрный дым поднимался к самым небесам.

– Зверствуют башибузуки, мстят болгарам, – сказал казачий офицер Пётр Архипович Дукмасов.

– Ох и несчастные люди, пожгут их, – загрустил Макар.

– В шашки бы их, ваш бродь (сокращённо от "ваше благородие")! – предложил Козырь.

– За мной! – решился Дукмасов и обнажил шашку.

Малый отряд казаков налетел на турок. Башибузуков было намного больше, но они были скорее разбойниками, чем солдатами, а потому сразу же побежали.

Одному башибузуку несказанно повезло – он захватил двух славянских красавиц. За такой товар на рынках Стамбула дадут огромные деньги. Турок привязал их к седлу и вёл за конём. И вдруг он увидел, что за ним гонится казак. Это был Сашко Козырь. Башибузук подстегнул коня, пытаясь удрать.

Светловолосая Ионка и черноволосая Бояна пытались угнаться за конём, но споткнулись и упали. Их поволокло по земле и камням. Они кричали от боли, но турок не слушал их и скакал всё быстрее.

Сашко Козырь рассвирепел. Он догнал башибузука и одним ударом перерубил верёвку, за которую были привязаны девушки. Затем он убил турка метким выстрелом из винтовки.

– Девушка, ты откуда ж такая красивая взялась? – с улыбкой спросил казак у Ионки.

При виде Сашко девушки сначала испугались, но услышали его русскую речь – и страх тут же сменился счастьем.

– Русский, это русский! – воскликнули они со слезами радости на глазах.

Ионка и Сашко очень понравились друг другу.

А ещё Ионка и Бояна осознали, что в мире есть сила, способная защитить их от турок. Вскоре они вступили в ополчение.

С каждым днём в ряды ополчения вливалось всё больше болгар. На торжественном построении генерал Николай Григорьевич Столетов обратился к ним:
– Братья болгары! Из далёкой России жители Самары прислали вам священное знамя – символ дружбы русского и болгарского народов, символ нашего единства. Пусть это знамя будет знаменем победы и освобождения славян от турецкого ига!

Это знамя вышили вручную монахини И́верского женского монастыря, расположенного в Самаре. В центре полотнища в золотом кресте – Богоматерь с одной стороны и Кирилл и Мефодий с другой стороны. Самарское знамя – один из символов армии Болгарии. Оно бережно хранится в Национальном музее. В Болгарии есть памятники, посвящённые этому знамени.

Генерал Радецкий вручил Самарское знамя Бориме́чке.

– Поздравляю вас со знаменем, братья-болгары! – торжественно сказал генерал.

Болгарский патриот поцеловал знамя и принял его с величайшим почтением, как священную реликвию.

Генералы попросили Панайота выступить перед товарищами.

– Братья! – воскликнул Панайот. – Да поможет нам бог! Да примет это знамя болгарская земля от края до края! Да сбежит от него всякое зло поганое и нечестивое! И да наступит вокруг него мир, тишина и благоденствие!

– Клянёмся перед нашим первым боевым знаменем, что исполним свой долг! – молвил Пе́тко.

Ополченцы, опустившись на колено, хором поддержали:
– Клянёмся!

7-го июля 1877-го года русские войска заняли Шипкинский перевал, названный так в честь деревни Шипка. Этот перевал – один из главных переходов через Балканские горы. Он связывает Южную и Северную Болгарию. Шипкинский перевал имеет огромное стратегическое значение – это путь на Стамбул. На южной стороне перевала находится город Казанлы́к, на северной – Га́брово.

Старый Шипкинский перевал, за который велись сражения в 1877 г.

Прознав об успехах русских, британский дипломат лорд Элиот немедленно запросил аудиенцию у турецкого султана Абдул-Гамида 2-го.
– Ваше величество, неужели вы отступаете в Азию?

– Что делать? – с грустью ответил султан. – Русские взяли Шипку, дорога на Стамбул открыта.

– На вашем месте я вызвал бы Сулеймана-пашу из Черногории и приказал его 30-титысячной армии идти на генерала Гу́рко. А Осману-паше с его 30-титысячной армией я приказал бы идти из Ви́дина к Шипке с севера. Не жалейте жизней, чтобы отбросить русских за Дунай!

– Я так и сделаю, спасибо за совет! – воодушевился султан.

20-го июля 1877-го года правый отряд русских войск неожиданно столкнулся со скрытно движущейся из Ви́дина армией Османа-паши. Угроза удара с фланга вынудила командование прервать движение на юг и сосредоточить основные силы русской и румынской армий у города Плевны. На Шипке остался лишь слабый заслон – Орловский пехотный полк (около 2000 человек) и болгарские ополченцы (около 2000 человек), при 27 орудиях. Командовал этим силами генерал Столетов. Армия Сулеймана-паши, переброшенная из Черногории, неожиданно появилась в долине Казанлыка.

8-го августа Сулейман-паша вплотную подошёл к Шипке, намереваясь овладеть перевалом. У него было 30000 солдат и 38 орудий. Турецкий генерал был уверен, что победа будет лёгкой.