Летучий корабль

В большой деревне на реке Пелевне жили-были мужик с бабой. И было у них три сына. Про старших сказывали, что они умнее всех на деревне. А младший с малых лет прослыл дурнем.

Быстро времечко бежит, не угонишься. Мужик с бабой состарились, а дети выросли.
Старших сынов мать в расписные рубахи наряжала да в сапоги хромовые. А младший сын дырявую рубаху донашивал и лапти драные.

Старших сынов мать чуть не каждый день пирогами с мясом угощала. А младшему краюху чёрствую давала, и то сердилась – мол, объедает всех.

Прискакал как-то в деревню гонец, зачитал царский наказ:
– Ежели кто построит такой корабль, что и по волнам морским пойдёт, и по облакам небесным – за того царь выдаст дочь единственную. И полцарства в придачу!

Старшие сыны тут же собрались, топоры наточили, к отцу с матерью подступили:
– Благословите на дело славное! Пойдём строить летучий корабль.

Уж как мать обрадовалась! Зажарила сынам поросёнка, двух гусей и трёх курочек. Отпустили родители сынов с благословением.

Пошли старшие в лес. Деревья срубили, рядом повалили, ошкурили. А что дальше делать – не знают. Ругаются промеж собой, кулаками машут, за топоры хватаются.

К ним из лесу седой старичок вышел – борода по земле волочится, на клюке грибы растут:
– Здравствуйте, молодцы! Подсобить вам советом добрым?

Молодцы в ответ старика дурными словами обозвали.

– Ну, коль совет вам не надобен, – молвил старичок, – может, накормите старого человека?

Старшие сыны рассердились, старичка прогнали.

Через три дня они всё съели и вернулись домой. Решил и младший сын счастья попытать – авось построит летучий корабль? Наточил топор, подошёл к родителям за благословением.
– Ну ты-то куда? – разозлилась мать. – Умные не сладили, а дураку и браться нечего!

Но дурень стоял на своём – благословите и всё тут. Дали ему краюху чёрствую и отпустили с Богом на все четыре стороны.

Пришёл дурень в лес. Нашёл сосну мачтовую, срубил её к обеду. Начал было сучки да ветки обрубывать. И тут вышел из леса седой старичок – борода по земле волочится, на клюке грибы растут:
– Здравствуй, добрый молодец. Подсобить советом добрым?
– Здравствуй, дедушка! – дурень поклонился низко. – Подсоби, сделай милость, самому мне не справиться.

Обрадовался старичок слову доброму, стал дурню советовать:
– Ты, малец, топор вот так держи, ловчее будет. Сперва-наперво сосну обтесать надобно. Вот отсюда начинай. Ну а после обделывай – вот так и эдак...

Старичок показывает да подсказывает, а дурень исправно делает. Глядишь – и стоит уж корабль готовый, только без паруса!

– Ну что, работу сработали, можно и подкрепиться! – сказал старичок.
– Эх, дедушка, у меня только краюха чёрствая. Не по зубам тебе будет. И размочить не в чем, – опечалился дурень.

Достал он краюху, отдал старичку. А тот пальцами её помял со всех сторон – превратилась краюха в пышный каравай.
Перекусили они как следует.

Достал старичок из-за пазухи холст льняной, раскатал его – получился парус. Приладил дурень парус к мачте.
– Вот тебе и корабль, добрый молодец! – сказал старичок. – Лети куда надобно. И запомни – по пути подбирай всех, кого встретишь!

Поклонился дурень старичку, сел на корабль и полетел в стольный град.

Корабль летит легко, быстро, обгоняет и стрижей, и соколов. Дурень не нарадуется – то к белым облакам поднимется, то к лесу опустится, над самыми макушками пролетит.

И вот видит он – лежит на земле человек, припал к ней ухом. Дурень корабль на землю спустил, к человеку обратился:
– День добрый, дядюшка. Как тебя звать-величать, что ты делаешь?
– И тебе не хворать, добрый молодец. За мой слух прозвали меня Слухалом. А делаю я вот что – лежу на земле да слушаю певчих птичек, который за морями-океанами живут. Ох и здорово же поют!

Позвал дурень Слухало с собой, тот и согласился.

Летят они вдвоём и видят – скачет по дороге человек на одной ноге. А другая нога к голове привязана. Приземлился дурень, заговорил с человеком:
– Здравствуй, дядюшка! Как тебя звать-величать, отчего на одной ноге скачешь?
– И ты здравствуй, добрый молодец. Зовут меня Скороходом. Если на двух ногах буду идти – за три шага всю Русь обойду. Вот и скачу на одной.

Подивился дурень, позвал Скорохода на корабль. Тот кивнул и запрыгнул на борт.

Полетели они дальше, подметили – стоит в чистом поле человек с ружьём, во что-то целится. Дурень корабль рядышком опустил, с охотником заговорил:
– Здорово, дядюшка! Как тебя звать-величать, во что целишься?
– Здорово, добрый молодец! Кличут меня Стрелялом. А целюсь я в глухаря, который за тыщу вёрст на ветке сидит!

Позвал дурень Стреляло с собой, тот и сел на корабль.

Пролетели они вёрст с пятьдесят, увидели – идёт человек с огромным мешком хлеба за спиной. Дурень корабль на землю посадил, стал человека расспрашивать:
– Здоров будь, дядюшка! Как тебя звать-величать, куда путь держишь?
– И тебе не хворать, добрый молодец. Зовут-величают меня Объедалом. Иду я хлеб искать. Того, что у меня есть, мне мало – на один укус. Чтобы накушаться, мне нужно в сто раз больше!

Позвал дурень Объедало с собой, тот и забрался на корабль.

Летят они дальше – над реками широкими, над полями просторными. Видят – сидит у огромного озера человек, думу думает. Посадил дурень корабль, заговорил с человеком:
– Здравствуй, дюдяшка! Как тебя звать-величать, о чём думаешь?
– Здорово, добрый молодец! С детства прозывают меня Опивалом. Думаю я, где бы мне напиться вдосталь. А этого озера мне мало – на один глоток!

Позвал дурень и Опивало с собой, тот согласился и на корабль забрался.

Летят они над дремучим лесом, смотрят вниз – идёт по лесу человек, несёт вязанку хвороста. Опустил дурень корабль, заговорил с человеком:
– Бог в помощь, дядюшка! Как тебя звать-величать, зачем несёшь хворост в лес, разве его там не хватает?
– Здравствуй и ты, добрый молодец! Зовут меня Воевалом. А хворост этот не простой. Если разбросать его по земле, тут же встанет войско могучее, с воеводами и пушками.

Пригласил дурень Воевало с собой, тот и согласился.

Полетели они дальше. День летят, другой летят и вдруг видят – идёт в село человек, несёт куль соломы. Дурень тут же приземлился, к человеку обратился:
– Здравствуй, дядюшка. Как тебя звать-величать, зачем несёшь солому в село, там ведь её и так полно?
– И ты будь здоров, добрый молодец. Кличут меня Холодилом. А такой соломы, как у меня, в селе нет. Где её не рассыплю – там сразу станет холодно.

Подивился дурень, пригласил Холодило в столицу лететь. Тот отказываться не стал, забрался на корабль.

Летят они над Русью средь белых облаков, сёла им кажутся с семечки, а города – с яблочки. Наконец показался впереди огромный город: дома каменные в три этажа, золотые маковки церквей да палаты царские. Столица!

Приземлился дурень на широком царском дворе. А царь из окна летучий корабль увидал, тут же стрельцов позвал:
– Сей же час бегите и узнайте, из каких стран пожаловали к нам царевичи и королевичи!

Стрельцы к кораблю прибежали, на гостей посмотрели, а там сплошь мужички-крестьяне, один другого беднее.

Так царю и доложили – прилетела, мол, голытьба, мужичьё неотёсанное, а главный у них вообще в дырявой рубахе да в драных лаптях. Рассердился царь – разве можно царевну за оборванца выдать? Тут же собрал он совет, позвал бояр мудрейших да князей умнейших. Всё им рассказал.
– Что делать будем, вельможные мои? – спросил царь.
Посовещались князья да бояре, ответили царю:
– Задай им, царь-батюшка, такие задачки, с которыми никто в целом мире не справится. Они не сдюжат, а ты их и выгонишь.

Государь бояр да князей послушал и послал стрельцов к кораблю летучему, чтобы передали те наказ:
– Принесите царю-батюшке воды мёртвой и живой. Времени на всё про всё – один час!

Услышал это дурень – закручинился, повесил голову.

А Скороход дурню и говорит:
– Не печалься, добрый молодец. Я и за минуту управлюсь, не то что за час! Наберу воды живой и мёртвой, и мигом вернусь.
Отвязал Скороход правую ногу от головы, размялся, и тут же вдаль умчался.

И минуты не прошло, как набрал Скороход по склянке живой и мёртвой воды. Давненько он во всю прыть не бегал, устал. И решил отдохнуть маленько под дубом раскидистым. Только глаза закрыл – и тут же заснул богатырским сном.

Уж час и к концу подходит. Дурень и вся его братия тревожатся – не случилось ли чего? Слухало к земле ухом припал, прислушался:
– Однако! Спит, ленивая тетеря, под деревом, храпит во все носовые завёртки!

– Сейчас я его мигом разбужу! – сказал Стреляло.
Прицелился он как следует и выстрелил в сухую ветку того дуба, под которым Скороход спал.

Пуля ударила точно в цель – ветка обломилась и упала на Скорохода. Вскочил он и тут же вспомнил, зачем его посылали. Схватил склянки и через мгновение уже был на царском дворе.

Взял дурень склянки, отнёс царю – в последнюю минуту успел.
– А почём мне знать, что это вода живая и мёртвая? А вдруг ты её в колодце в городе набрал? – с подозрением спросил царь.
– Проверь, государь, – ответил дурень.
Тут же достали стрельцы змею из-под колоды, отрубили ей голову. Брызнул царь на змею мёртвой водой – голова приросла. Брызнул живой – ожила змея и уползла.

Раздосадовался царь. О свадьбе объявлять не спешит, молвит дурню:
– Ежели ты такой ловкий, то и вторую задачку осилишь. Велю я заколоть и зажарить дюжину быков, да напечь тыщу пудов белого хлеба. Коли ты со сватами съешь всё в обед – будешь мне зятем, не съешь – прикажу вас пинками из столицы гнать.

Опечалился дурень, закручинился.

Подошёл к дурню Объедало:
– Не печалься, добрый молодец. Я тебе помогу.

Стрельцы вынесли во двор столы дубовые, постелили расписные скатерти. Поставили на столы дюжину быков, целиком зажаренных, положили и тыщу пудов хлеба белого.

Сел Объедало за стол, облизнулся жадно. За один укус съедает он полбыка, за второй – ещё полбыка. Хлеба пышные, в пуд весом, для него точно крупа манная – пропадают в горле, не задерживаются.

Проглотил Объедало очередной хлебушек, оглянулся – а столы уж пустые!
– Что за дело? Это царский двор аль изба бедная? Несите мне ещё, не накушался! – закричал он с обидою.

Царь тот крик услыхал, из палат выбежал, одни лишь пустые столы и увидал. Крякнул царь с досадою, позвал дурня:
– Это ещё не всё угощение. Выпейте со сватами сей же час сорок бочек пива. Да не малых бочек, а сорокаведёрных! Справишься – так и быть, женишься на царевне. Не справишься – пеняй на себя!

Опечалился дурень, поник головою.

Подошёл к нему Выпивало:
– А я тебе на что, добрый молодец? Выпью я сорок бочек, не пролью ни капли!
Выкатили стрельцы во двор сорок огромных бочек пива. Стали рядом – смотрят, ухмыляются. На праздник все стрельцы скопом и пять бочек не выпивают, а тут сорок!

Подошёл Выпивало к первой бочке, выбил рукой затычку, и в один глоток осушил её! Не прошло и двух минут, как допил он последнюю бочку. И ни капли не пролил.

Доложили обо всём царю – он взъярился, чуть трон не изломал. А потом велел натопить докрасна баньку чугунную. Стрельцы приказ выполнили – стены у баньки стали красные, словно маков цвет. На десять саженей к ней подойдёшь – борода плавится. А кто внутрь войдёт, уж не выйдет – вмиг изжарится.

Позвал царь дурня, указал на баньку:
– По обычаю древнему, перед свадьбой хорошенько нужно попариться. Я уж и баньку истопил. Иди, зятёк, помойся, да к свадьбе готовься!

Взглянул дурень на баньку – стены алые, точно кровь, жар исходит волнами. Смотреть боязно, не то что париться!

А рядом Холодило проходил, разговор услышал. Поклонился он государю:
– Царь-батюшка, дозволь и мне с земляком попариться!

Царь подумал и дозволил – горите, мол, оба, мне-то что.

Пошли дурень с Холодилом в чугунную баньку. Холодило впереди идёт, солому раскидывает. Где кинет – там вместо жара красного серебристый иней. Просидели они в баньке целый час, уж и замёрзнуть успели.

Открыл царь баньку, а дурень с Холодилом живёхонькие.
– Эх, царь-батюшка! – укорил Холодило. – Разве ж это банька? Холоднее, чем в погребе. Здесь бы мясо хранить, а не людей парить!

Осерчал царь. Сгоряча корону на землю кинул, чуть не истоптал её – стрельцы удержали. Ушёл он, сильно гневаясь.

Друзья уж дурня в женихи наряжают, советами наставляют. И тут прибегает к ним царь, криком кричит:
– Завтра к утру выставь в поле за столицей могучее войско! Не выставишь – отрублю вам всем головы!

Загрустил дурень, загрустили и мужички. Один только Воевало весел:
– Други мои, а я вам на что? Перед рассветом раскидаю хворост по полю – встанет войско могучее, с воеводами и пушками!

Проснулся Воевало раненько, до рассвета. Пошёл в поле хворост раскидывать, поднимать войско могучее…

А царь спозаранку побежал на самую высокую башню. Глянул за город – а там войско в десять тысяч человек! Барабаны бьют, горны дудят, пушки стоят, стяги на ветру развеваются. Воеводы на конях гордо восседают, сотники по рядам ходят, ружья да мечи у солдат проверяют. Солдаты все как один – рубаки лихие, усы подкручивают, на столицу с жадностью поглядывают.

Скатился царь с башни кубарем, закричал:
– Стрельцы мои верные, разбейте неприятеля!

Стрельцов в столице была едва тысяча. Пробовали они против дурнева войска пойти – да где им, один против десяти не выстоит.

Разогнал дурень стрельцов, разогнал и воевод ихних. А царь ему в колени бухнулся:
– Не губи, зятёк! Ей-Богу, хотел сразу за тебя дочь отдать, меня бояре да князья попутали, с толку сбили!
– Так и быть, царь-батюшка, милую. Созывай гостей на свадьбу шумную! – ответил дурень, и поднял царя с колен.

Женился дурень на царёвой дочке, ведь девка была ладная, пригожая и добрая. Стали они жить-поживать да добра наживать.