Марья Моревна

В славном царстве, в великом государстве жил да был Иван-царевич. И было у него три сестры-раскрасавицы – Марья-царевна, Ольга-царевна и Анна-царевна.

Мать с отцом перед смертью такой завет Ивану-царевичу дали:
– Сестёр в девках долго не держи. Выдавай за первого, кто посватается.

Вышел как-то по весне Иван-царевич с сёстрами в зелёный сад. Гуляют они, отдыхают, и вдруг видят – летит на них туча тёмная, грозная, сверкают вдали молнии.

Вернулись они во дворец. И тут грянул гром, затряслись стены, порушилась крыша. Слетел с неба ясный сокол, об пол ударился. Встал с пола добрый молодец, слово молвил:
– Здравствуй, Иван-царевич. Бывал я прежде у тебя гостем, а нынче пожаловал женихом. Отдай за меня Марью-царевну!
– Я сестру неволить не стану. Коли сама согласится – отдам, – ответил Иван-царевич.

Марья-царевна как на доброго молодца взглянула, так и полюбила его. Вышла она замуж за ясного сокола и унёс он царевну в своё царство.

Быстро времечко бежит – и быстроногий конь не угонится. Следующей весной снова пошёл Иван-царевич с сёстрами в зелёный сад. И снова надвинулась на них буря, застила небо туча чёрная.

Убежал Иван-царевич с сёстрами во дворец. И тут гром ударил, затряслись стены, упала крыша. Спустился с неба в палаты могучий орёл. Ударился он оземь, обернулся добрым молодцем, обратился к царевичу:
– Здрав будь, Иван-царевич! Бывал я раньше у тебя гостем, а нынче пожаловал женихом. Выдай за меня Ольгу-царевну!
– Супротив её воли не выдам. А коли сама за тебя захочет – совет вам да любовь, – молвил Иван-царевич.

Ольга-царевна только один разок на доброго молодца взглянула – на всю жизнь и полюбила. Поженились они и унёс могучий орёл царевну в своё царство.

Дни сменялись ночами, старая луна молодым месяцем – так и год миновал. По весне вышел Иван-царевич с сестрой в зелёный сад погулять. Посмотрели они на небо, а там туча движется страшная, бьёт в землю молниями, насылает ветра-ураганы.

Спрятались Иван-царевич с Анной-царевной во дворце. И тут грянул гром, затряслись стены, поломалась крыша. Слетел с неба чёрный ворон, ударился об пол, а встал с пола добрый молодец. Молвил он царевичу:
– Здравствуй, Иван-царевич. Прежде я к тебе как гость приходил, а ныне женихом явился. Отдай за меня Анну-царевну!
– Силком не отдам. А ежели на то будет воля её – изволь, сыграем свадьбу, – сказал Иван-царевич.

Анна-царевна на доброго молодца взглянула и крепко в него влюбилась. Сыграли они свадьбу и унёс чёрный ворон царевну в своё царство.

Пусто стало во дворце без сестёр. Заскучал по ним Иван-царевич, решил съездить в гости. Едет он неделю, едет другую, так и за границу выехал. Скачет Иван-царевич через поле, а кругом лежит несметная рать, порублена мечами, поколота копьями.
– Есть кто живой? Что за царь одолел такую силу?

Ответил один раненый:
– Одолела нас Марья Моревна, прекрасная королевна.

Подивился Иван-царевич и поехал дальше. И вот видит – стоят на зелёных лугах некошеных белые шёлковые шатры. Из наибольшего шатра вышла к нему девица-красавица – кожа белая, губки алые, глазки синие, талия осиная. То была сама Марья Моревна, прекрасная королевна.
– Здравствуй, Иван-царевич, – молвила королевна. – По своей воле едешь, аль послал кто?

– Добрых молодцев не посылают – куда хочу, туда еду!

– А коли так, не изволишь погостить у меня?

Изволил Иван-царевич погостить. Полюбили они с Марьей Моревной друг друга, поехали во дворец королевны и сыграли свадьбу пышную.

Прожили они в мире и согласии некоторое время, а потом засобиралась Марья Моревна войной на соседнего хана идти. Перед уходом она Ивану-царевичу всё во дворце показала, обо всём рассказала. И в конце на чёрную дверцу указала:
– Ходи где хочешь и бери что хочешь. Только в этот чулан запретный не хаживай, не заглядывай, иначе быть беде!

Уехала Марья Моревна, а Ивану-царевичу любопытно стало – что там в запретном чулане? Открыл он чёрную дверцу, а там Кощей Бессмертный, прикован к стене двенадцатью цепями.
– Здравствуй, добрый молодец. Ничего у тебя не прошу, дай только воды напиться, за десять лет жажда измучила! – молвил Кощей слабым голосом.

Подумал Иван-царевич, решил – пусть напьётся пленник, беды от этого не будет. Принёс Кощею ведро водицы. Тот выпил, попросил ещё одно, и то выпил. Потом третье попросил и тоже выпил.
– Уж коли напоил ты меня, то и накорми, – молвил Кощей Бессмертный.

Подумал Иван-царевич – пусть поест пленник, от этого беды не будет. Накормил он Кощея досыта, скормил ему трёх гусей жареных. Вернулись к Кощею Бессмертному силы, рванулся он и все двенадцать цепей разом порвал.
– Благодарствую, Иван-царевич! – захохотал Кощей. – Нынче же унесу я Марью Моревну в своё царство. И вместе вам более не быть!

Взлетел Кощей Бессмертный чёрным вихрем в небо синее. Нагнал он Марью Моревну и унёс в своё страшное царство.

Долго горевать Иван-царевич не стал. Сразу и в путь-дорожку собрался, жену выручать. Долго ли, коротко ль он ехал, а доехал до дивного дворца. У того дворца рос огромный дуб, а на дубе сидел ясный сокол.

Слетел сокол на землю, обратился в доброго молодца, закричал весело:
– Неужто шурин мой любезный пожаловал? Марьюшка, беги сюда!

Выбежала из дворца Марья-царевна, обняла брата крепко, стала его мёдом-пивом угощать, о делах его выспрашивать и о своих делах ему рассказывать.

Поведал Иван-царевич про Марью Моревну и Кощея Бессмертного. Задумался ясный сокол, сказал шурину:
– Нелегко тебе будет Марью Моревну вернуть. Оставь нам с женой свою серебряную ложку, будем на неё смотреть, тебя вспоминать.

Оставил Иван-царевич серебряную ложку и пустился в путь.

Ехал Иван-царевич через холмы высокие, ехал через долины широкие. Добрался до пышного дворца, ещё краше первого. Возле дворца рос дуб-великан, а на дубе сидел могучий орёл.

Спустился орёл на землю, обернулся добрым молодцем, закричал весело:
– Иди сюда, Оленька, братец наш приехал!

Тут же выбежала из дворца Ольга-царевна, бросилась брату на шею. Потом накрыла пышный стол, рассказала Ивану-царевичу о своём житье-бытье, и у него всё повыспрашивала.

Услыхал могучий орёл про Кощея Бессмертного и Марью Моревну, почесал бороду:
– Трудно тебе, братец, будет жёнушку вернуть. Оставь-ка нам на память свою серебряную вилку.

Оставил Иван-царевич вилку, простился и в путь-дорогу пустился.

Ехал Иван-царевич через луга необозримые, переправлялся через реки бездонные. И увидел третий дворец – ещё больше и лучше первых двух. Возле дворца рос дуб-исполин. А на дубе сидел чёрный ворон.

Увидел ворон Ивана-царевича, слетел на землю, обернулся добрым молодцем, закричал весело:
– Ба, да это шурин мой разлюбезный! Аннушка, брат твой Иван к нам пожаловал!

Выскочила Анна-царевна из дворца, бросилась брату на шею. Потом стол для него накрыла, стала его про жизнь расспрашивать да про свою рассказывать.

Услышал ворон про Марью Моревну и Кощея Бессмертного, призадумался:
– Ох и непросто тебе будет Марью Моревну отбить. Оставь-ка нам с женой на память свою серебряную табакерку.

Оставил Иван-царевич табакерку и в дорогу отправился.

Ехал Иван-царевич через синие моря, через белые горы, через зелёные леса. Добрался до Кощеева царства, до его зловещего терема. Самого Кощея дома не было. Марья Моревна мужа из окошка увидала, навстречу выбежала, крепко обняла, залилась слезками горючими:
– Ах, Иванушка, муженёк мой любимый, пошто не послушал меня, пошто отворил чёрную дверцу в чулан запретный?
– Прости меня, Марьюшка, дурака. Собирайся скорее, поедем домой!

Марье Моревне и собирать-то нечего. Тут же они на коня вскочили и поскакали на Русь дорогой торною.

Вернулся Кощей домой, а конь под ним с ноги на ногу переминается.
– Почто, клячонка худая, переминаешься? Аль беда какая приключилась?
– Приезжал Иван-царевич, забрал Марью Моревну, – отвечал конь человеческим голосом.
– Можно ль их догнать?
– А хоть и дождёмся, пока пожухнет травушка-муравушка, присыплет её снегом белым, потом проклюнется новая, вырастет и зацветёт – всё равно догоним!

Рванул конь Кощеев с места, в два счёта догнал Ивана-царевича на дороге торной.
– На этот раз прощаю тебя, Иван-царевич, за то что ты меня водой напоил. Но впредь мне не попадайся! – пригрозил Кощей.

Отобрал он Марью Моревну и домой ускакал.

Сел Иван-царевич под деревом, заплакал слезами горькими. А потом снова вернулся к терему зловещему. Кощея же дома не было. Выбежала Марья Моревна, обняла муженька.
– Поехали, родненькая, – сказал жене Иван-царевич.

– Догонит ведь окаянный, – всхлипнула прекрасная королевна.

– Даже если догонит – хоть немного побудем вместе.
Поскакали они на Русь тропкой окольною.

Кощей вернулся домой, а конь под ним с ноги на ногу переминается.
– Почто, клячонка худая, переминаешься? Аль случилось что недоброе?
– Снова побывал здесь Иван-царевич, увёз Марью Моревну.
– Догоним ли?
– А хоть и станем ждать, пока на деревьях листья пожелтеют, опадут на землю, притрусит их снежок, а потом новые вырастут, умоются летним дождичком – и то догоним!

Прыгнул конь Кощеев раз, скакнул другой – остановился на окольной тропке возле Ивана-царевича.
– И второй раз помилую я тебя, Иван-царевич, – сказал Кощей, – за то что накормил ты меня. Но берегись – ещё раз тебя увижу, достану вострую сабельку, изрублю тело молодецкое на кусочки мелкие!
Забрал Кощей прекрасную королевну и домой умчал.

Сел Иван-царевич под деревом, закручинился, закапали на травку слёзы горькие. Ну да ничего не поделаешь, вернулся он к зловещему терему. И снова не застал он Кощея дома.
– Поехали, Марьюшка, – позвал он жёнушку.

– Ведь изрубит тебя Кощей окаянный! – заплакала Марья Моревна.

– Пусть изрубит. Мне лучше два часа с тобой, чем сто лет без тебя.

Поскакали они на Русь широким полем.

Приехал Кощей домой, а конь под ним с ноги на ногу переминается.
– Почто, клячонка худая, переминаешься? Или чуешь что нехорошее?
– Опять Иван-царевич приезжал, увёз Марью Моревну.
– Догоним ли на сей раз?
– Даже если станем ждать, когда прольются на реку дожди осенние, скуёт её крепким льдом, разольётся она половодьем, обмелеет знойным летом – и то догоним!

Взвился конь Кощеев к небесам, приземлился уже в широком поле возле Ивана-царевича.
– Что ж, Иван-царевич. Предупреждал я тебя честь-честью, да ты не послушался. Пеняй на себя! – сказал Кощей.

Достал он вострую сабельку, изрубил тело молодецкое на кусочки мелкие. Кусочки засыпал в бочку из морёного дуба, скрепил её стальными обручами, забил бронзовыми гвоздями и зашвырнул в море-океан. А Марью Моревну в свой терем увёз.

Как только испустил дух Иван-царевич, серебро его у зятьёв потемнело дочерна.

– Приключилась, знать, беда страшная! – догадались зятья.

Могучий орёл полетел в море-океан, достал из воды бочку из морёного дуба.

Ясный сокол полетел на хрустальную гору, набрал живой воды в алмазную скляночку.

Чёрный ворон отправился в сухой лес, набрал мёртвой воды в изумрудную скляночку.

Собрались зятья во широком поле. Могучий орёл бочку разломал, по кусочкам Ивана-царевича собрал. Чёрный ворон его мёртвой водой омыл, и тело молодецкое воедино срослось. Ясный сокол его живой водой окропил – вздохнул Иван-царевич, открыл синие очи.

Стали зятья Ивана-царевича в гости звать, а тот отказывается.
– Нет, братцы, без Марьи Моревны мне не жить. Пойду её выручать. Только в этот раз по уму всё сделаю.

Пришёл Иван-царевич в терем к Марье Моревне, пока Кощея не было. Королевна мужу на шею бросилась, от радости чуть ума не лишилась:
– Уж и не чаяла увидеть тебя, Иванушка! Как же обманул ты смерть окаянную?
– Родня помогла. Ты, Марьюшка, узнай, где Кощей раздобыл своего коня. Без такого скакуна нам никак не сбежать.

Иван-царевич в лесу спрятался. А Марья Моревна стала у Кощея про коня выспрашивать. Тот ей и рассказал:
– В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, за огненной рекой, у самого края земли живёт Баба-яга, костяная нога. У Бабы-яги есть кобылка, на которой она каждый день за солнышком весь белый свет объезжает. И других славных лошадок у ведьмы целый табун. Когда-то я три дня пас её табун, не потерял ни одной лошадки. За это Баба-яга мне жеребца и подарила.

– А как же перебрался ты через огненную реку? – продолжала допытываться Марья Моревна.

– В золотом сундуке у меня платочек волшебный спрятан, – отвечал Кощей Бессмертный. – Три раза махну тем платочком направо – встанет превысокий мост. Махну три раза налево – мост и пропадёт. Вот по тому мосту и перебрался.

Только ушёл Кощей, Марья Моревна из сундука платочек достала и к Ивану-царевичу побежала.

Марья Моревна мужу платочек отдала и слово в слово всё пересказала. Иван Царевич не мешкая в путь отправился. Долго ли он шёл, коротко ли, а дошёл до огненной реки. Махнул он платочком три раза направо – встал превысокий мост. По нему Иван-царевич на ту сторону и переправился. А потом махнул он платочком три раза налево – мост и пропал.

Уж не первый день шёл Иван-царевич, оголодал. И увидел на дереве гнездо с птенцами. А под деревом билась заморская птица с поломанным крылом.
– А что, – решил Иван-царевич, – съем-ка я одного птенца.

– Не ешь моих деточек, Иван-царевич, лучше залечи мое крылышко, я тебе ещё пригожусь, – молвила птица человеческим голосом.

Не стал молодец птенцов есть, залечил птице крылышко и пошёл дальше.

Шёл он ещё день, шёл и другой. Оголодал вкрай. И тут видит – лежит на земле львица с поломанной лапой, а в вокруг неё плачут малые львята.
– Вот так удача! – воскликнул Иван-царевич. – Съем, пожалуй, одного львёнка.

– Не ешь моих детушек, Иван-царевич, – взмолилась львица. – Лучше залечи мою ноженьку. Я тебе ещё пригожусь.

Пожалел Иван-царевич львицу, залечил ей ноженьку и дальше пошёл.

Завела путь-дорожка Ивана-царевича в лес густой. Смотрит он – улье пчелиное под деревом валяется, а рядом лежит матка пчелиная, придавлена веточкой.
– Вот и славненько! – обрадовался Иван-царевич. – Медком побалуюсь!
– Не ешь медок, Иван-царевич! Не то погибнут с голоду мои деточки. Лучше освободи меня, да верни улье на дерево, чтобы не добрались до него звери лютые. А я тебе ещё пригожусь.

Пожалел Иван-царевич пчелу, освободил её. А улье на самую верхушку дерева поднял и надёжно прикрепил. И в путь отправился.

Вскоре дошёл Иван-царевич и до Бабы-яги, костяной ноги. Глядит, а вокруг её избушки двенадцать острых кольев воткнуто. Одиннадцать кольев с головами человеческими, а двенадцатый пустой. Хозяйка к гостю вышла, молвила:
– Здравствуй, Иван-царевич, от дела лытаешь аль дела пытаешь?
– Здравствуй, бабушка! Дела пытаю. Слыхал я про твоих лошадок чудных, пришёл жеребца заработать.
– Правду слыхал, других таких лошадок на всём белом свете не сыскать. Сумеешь три дня весь табун пасти, ни единой лошадки не растерять – получишь свою награду. Не сумеешь – вот на этом колышке твоя голова очутится!

Согласился Иван-царевич. Баба-яга его в дом позвала, усадила за стол, попотчевала заморскими яствами, угостила столетним мёдом.
– Ну, поели, попили, теперь можно и за работу, – сказала Баба-яга и отправила гостя пасти лошадок.

Вывел Иван-царевич лошадок в чисто поле. А те ушки навострили, хвосты задрали – и кто куда разбежались. Ни одной не видно. Сел Иван-царевич на зелёную травушку, закручинился. А потом и уснул.

К вечеру чувствует Иван-царевич сквозь сон, кто-то его в ногу клюёт. Проснулся он, а перед ним заморская птица:
– Просыпайся, Иван-царевич! Лошадки уж дома и тебе пора идти!

Пришёл Иван-царевич к Бабе-яге, костяной ноге – все лошадки в загоне. Баба-яга на них криком кричит:
– Вы почто, неразумные, домой пришли? Не могли в чистом поле затеряться, переждать три дня и три ночи?

– Разбежались мы по чистому полю, а вечером откуда ни возьмись слетелись птицы со всего мира. И давай нас клевать, в загон гнать!

– Завтра будьте умнее, прячьтесь в дремучем лесу!

Утром повёл Иван-царевич лошадок на выпас. А они ушки навострили, хвосты задрали и в лес убежали – ни одной не видать. Опечалился Иван-царевич, закручинился. Прилёг он под деревом отдохнуть и уснул.

Вечером чувствует Иван-царевич сквозь сон – толкает его кто-то. Открыл он очи, а перед ним львица:
– Беги, Иван-царевич, к Бабе-яге, костяной ноге. Лошадки уж дома!

Прибежал Иван-царевич к Бабе-яге, костяной ноге, а все лошадки до единой уж в загоне. Хозяйка на них кричит, распаляется:
– Что же вы, скудоумные, не могли в лесу спрятаться, переждать два дня и две ночи?

– Уж мы прятались, – отвечали лошадки, – да прибежали вечером звери лесные со всего мира, и погнали нас в загон.

– Чтобы завтра все в море синее уплыли, да подальше!

Наутро выгнал Иван-царевич лошадок в чистое поле. А они ушки навострили, хвосты позадирали и прыгнули с бережка в синее море. Мигом вдаль уплыли, с глаз скрылись. Пригорюнился Иван-царевич, прилёг на травушку-муравушку отдохнуть чуток. И уснул до самого вечера.

Вечером чувствует Иван-царевич сквозь сон – кто-то ему нос щекочет. Проснулся он, чихнул звонко, а перед ним пчелиная матка:
– Спеши, Иван-царевич к Бабе-яге, костяной ноге, а лошадки уже в загоне. Самой хозяйке на глаза не показывайся, под руку не попадайся. Увидишь в навозной куче жеребёнка костлявого – возьми его себе и спрячься где-нибудь. А ночью седлай его и скачи прочь.

Поспешил Иван-царевич к Бабе-яге, костяной ноге, спрятался у загона. А хозяйка знай лошадок распекает:
– Головы-то у вас лошадиные, а умишко – куриный! Не могли в море спрятаться, переждать денёк да ночку?

– Спрятались мы, хозяйка, в море, далеко уплыли от берега. Но прилетели вечером пчёлы со всего мира, давай нас кусать, в загон гнать!

– Ах ты ж, Иван-царевич – непростой оказался молодец! Ну ничего, придёт за наградой, навсегда здесь и останется!

Баба-яга, костяная нога ушла в дом. А Иван-царевич к навозной куче прокрался, отыскал в ней костлявого жеребёнка. Очистил его, покормил. А тёмной ночкой сел на него и поскакал прочь.

Доехал Иван-царевич до огненной реки, махнул платочком три раза направо. Встал через реку превысокий мост, молодец по нему и переехал. И в кустах спрятался.

Баба-яга, костяная нога утром проснулась, всех лошадок да жеребят пересчитала, а костлявого и не досчиталась! Тут же она в ступу запрыгнула и в погоню пустилась. Доехала она до середины моста, а Иван-царевич возьми и три раза платочком налево махни, мост и пропал. Упала Баба-яга, костяная нога в огненную реку и сгорела дотла.

Иван-царевич жеребёнка белоярой пшеничкой откармливал, ключевой водицей отпаивал, золотым гребешком вычёсывал. И через месяц превратился жеребёнок в богатырского коня, статного и резвого.

Приехал Иван-царевич за Марьей Моревной, позвал её с собой.
– А не догонит нас злодей окаянный? – спросила королевна.

– Авось на этот раз не догонит, – ответил Иван-царевич.

Села Марья Моревна к мужу на коня, поскакали они вдвоём на Русь.

Кощей Бессмертный вернулся домой, а конь под ним с ноги на ногу переминается.
– Почто, клячонка худая, переминаешься? Аль случилось что нехорошее?
– Побывал в тереме Иван-царевич, увёз Марью Моревну.
– Догоним ли?
– Нет, хозяин, на сей раз не догоним. Конь у Ивана-царевича порезвей меня будет.

Кощей Бессмертный вынул из-за пазухи шкатулочку, а из шкатулочки достал иголочку. И воткнул иголочку в гриву коня.
– Вот тебе моя сила. Теперь-то уж точно догонишь, – сказал Кощей и хлестнул коня кнутом.

Взвился конь выше облака белого, вмиг нагнал беглецов. Кощей вынул вострую сабельку, ринулся на Ивана-царевича. А конь Иванов подпрыгнул и лягнул злодея обеими ногами. Тот и наземь рухнул. Иван-царевич останки Кощея на костре сжёг, а пепел развеял по ветру.

Марья Моревна забрала себе Кощеева коня, а тот и рад – не любо было злодею служить, да никуда ведь не денешься. Поехали муж с женой не спеша домой.

Но не просто убить Кощея Бессмертного. Слетается пепел его отовсюду, собирается в кучку. Растёт кучка, превращается в Кощея...

А Марья Моревна в это время золотым гребешком вычёсывала гриву коню, и нашла иголочку. Узнала она иголочку, сломала её пополам. Тут же пепел снова по ветру развеялся. Но на сей раз ему уж не собраться – навсегда сгинул Кощей Бессмертный.

Иван-царевич и Марья Моревна по пути навестили родню – ворона с Анной-царевной, орла с Ольгой-царевной и сокола с Марьей-царевной. Все их привечают, обнимают, поздравляют:

– Ай да Иван-царевич, ай да добрый молодец! Самого Кощея Бессмертного одолел! И не напрасно бился, не зря чуть не сложил буйну головушку – диво как хороша Марья Моревна! Краше золотого солнышка, милее серебряной луны!

Приехали Иван-царевич с Марьей Моревной домой. И стали жить-поживать, добра и деточек наживать.