Баба-яга и Заморышек

Жили-были старик со старухой. Жизнь они прожили, добра нажили, а детей всё нет и нет. Уж и Богу молились и травы целебные пили – не рожает старуха.

Пошёл однажды старик в лес за грибами. А навстречу ему древний дед: клюка мхом поросла, борода седая по земле волочится.
– Знаю я твою беду, – сказал дед. – И как помочь тебе знаю. Пойди по всем дворам в деревне, попроси по яичку. Сложи те яйца горкой, да посади на них клушу.

В деревне той был ровно сорок один двор. Испросил старик в каждой избе по яичку. Принёс яйца домой, сложил их горкой, и усадил на них клушу.

А через две недели яйца треснули и вышли из них мальчики. Сорок мальчиков были здоровья богатырского, а один – немощный и маленький. Каждого сына старик именем нарёк, только последнему имени не хватило.
– Будешь ты зваться Заморышек, – решил старик.

Росли сыновья не по дням, а по часам, на всю округу силой славились. Скоро уж и по хозяйству помогать стали. Сорок братьев в поле-огороде хозяйничали, а Заморышек дома управлялся.

И вот пришла пора сенокоса. Взяли братья еды и на пышные луга дальние отправились, что у самого моря студёного. Целую неделю они траву косили, на солнышке сушили и стога ставили.

А как домой приехали, перекусили и спать легли.
– Эх, столько за неделю съели, а дело, небось, и не сделали, – разворчался старик.
– Тятенька, ты прежде проверь, а уж потом ругай, – сказал Заморышек.

Отправился старик на луга. Смотрит – сорок здоровенных стогов стоит.
– Ай да работники, ай да молодцы! Вся деревня едва десять таких стогов поставит, а у меня целых сорок! – похвалился старик.

Назавтра старик снова на луга пошёл. Очень уж ему хотелось на богатство своё полюбоваться. И вдруг заметил, что одного стога не хватает. Скорым шагом он домой воротился, сыновьям пожаловался:
– Эх, детки мои, ночью воры-лиходеи пришли, один стог утащили.

– Не тужи, тятенька, – сказал Заморышек, – дай мне сто рублей, я вора на чистую воду выведу.
Дал старик сыну сто рублей.

Пришёл Заморышек к кузнецу и сказал:
– Скуй мне такую цепь, чтобы человека с ног до головы обмотать можно было. Да чтоб она не треснула. Коли сделаешь – дам сто рублей, а коли треснет цепь – не обессудь, ни копейки не получишь.

Сковал кузнец цепь. Заморышек ею с ног до головы обмотался, плечами повёл – цепь и разорвалась.

Тогда сковал кузнец новую цепь, вдвое прочнее. Не смог её Заморышек разорвать, как ни старался. Дал он кузнецу сто рублей и на луг отправился.

Спрятался он в стогу, вора караулит. В полночь видит: вздыбились на море волны, расступились студёные воды, и вышла из глубин на берег предивная вороная кобылица. И принялась сено поедать.

Подкрался к кобылице Заморышек, опутал её цепью железной, а сам на спину к ней вскочил. Брыкалась вороная, лягалась, по горам высоким да по ущельям глубоким прыгала. Пыталась сбросить седока непрошеного.

Но крепко держался Заморышек – не упал.
Смирилась тогда кобылица и сказала ему:
– Усидел ты на мне, добрый молодец. Знать, достоин ты моими жеребцами владеть.

Стукнула кобылица по песку прибрежному, заржала громко. Снова забурлило, заколыхалось студёное море. Расступились воды, и выбежал на берег целый табун жеребцов, числом сорок один. Все статные, ретивые, один другого краше!

Утром почуяли старик со старухой и сыновьями, что трясётся земля, ходуном ходит. Во двор выскочили – а это Заморышек целый табун предивных коней к дому гонит!

Каждый брат себе коня подобрал.
– Ну вот мы и при конях. Не пора ли невест искать? – спросил Заморышек.
– И то правда! – ответили братья.

Благословили старик со старухой сыновей в путь-дорожку. И отправились те сначала в края ближние, а потом и в дальние. Тяжела задача – сорок одну сестрицу найти! А из разных семей не хотели братья жён брать.

Долго ли братья ехали, коротко ли, а только заехали они за тридевять земель. И вот видят – стоят на высокой горе хоромы из розового камня, стеной обнесены в два роста человеческих. Ворота тяжелые, кованые, а у ворот – сорок один железный столбец.

Привязали братья коней к столбцам. Поднатужились, открыли ворота и во двор вошли. Выбежала им навстречу баба-яга.
– Что за гости незваные, нежеланные? Почему без спроса коней привязали? Зачем ворота ломаете?
– Ну что ты кричишь? Аль забыла, что прежде нужно накормить-напоить, баньку истопить, а уж потом беседовать? – ответил Заморышек.

Накормила баба-яга братьев, напоила. Баньку для них жаркую истопила. А уж потом, как и полагается, стала расспрашивать.
– Дела пытаете аль от дела лытаете?

Рассказали ей братья про свою нужду. Тут у бабки глаза жадно загорелись.

– Батюшки-святы, у меня ж как раз сорок одна дочь-красавица на выданье! – воскликнула старуха.
Тут же привела она дочерей своих. Все – красавицы писаные: кожа снежно-белая, косы золотые.

Заподозрил тут Заморышек нечистое, забеспокоился. Стал братьев от женитьбы отговаривать.
– Эй, слуги, несите приданное! – крикнула баба-яга.
Внесли слуги сундуки с золотом-самоцветами. Все сомнения у братьев отпали.

Тут же братья посватались и решили немедля свадьбу общую справить. Баба-яга по такому поводу пир закатила: достала из погребов меды древние; целое стадо быков зажарила; всяких разных яств на стол поставила столько, что и не счесть.

Во время пира свадебного, заметил Заморышек, как выпал у бабы-яги платочек. Непростой то был платочек, колдовскими знаками исписанный-изрисованный. Смекнул Заморышек, что вещь – волшебная, и взял её незаметно.

Вечерком пошёл Заморышек коня своего проведать, а тот и молвит ему человеческим голосом:
– Ночью наденьте одежду своих жён, а свою одежду положите поверх них. Сделайте так, иначе всех вас убьют. А утром проснутся баба-яга с дочками, зажарят вас на кострах и сожрут!

Пришёл Заморышек к братьям и всё рассказал. Те к совету прислушались: когда жёны разделись и легли спать, молодцы надели их платья, а свою одежду положили поверх жён. И легли почивать. Только Заморышек один не спал, караулил.

Точно в полночь во двор выбежала баба-яга и завопила:
– Слуги мои верные, помощнички мои злодейские! Доставайте мечи да секиры, рубите- колите моих глупых зятьков!

Слуги злодейские прошлись по всем комнатам и зарубили-закололи дочек бабы-ягы, потому что из-за одежды приняли их за молодцев. В тот же миг превратились красавицы в старух древних, сгорбленных.

Сразу после этого разбудил Заморышек братьев, и про смертоубийство всё им рассказал. Молодцы взяли приданного сколько могли, сели на коней и поскакали домой.

Утром проснулась баба-яга, думала к пиру готовиться. Пошла дочек будить и увидела их мёртвыми. Взвыла ведьма дурным голосом.
– Кровинушки мои, сама же я вас и сгубила! Эй, слуги, несите огненный щит, готовьте ступу! Не уйдут зятьки безнаказанно!

Вооружилась баба-яга огненным щитом, забралась в ступу и в погоню бросилась, горя мщением. Загнала она молодцев к синему морю, издалека стреляла в них лучами всепожигающими из щита волшебного.

Выручали кони чудные – уворачивались они от лучей, спасали седоков. Тут достал Заморышек из кармана платочек чародейский, в палатах бабы-ягы подобранный.

Взмахнул он платочком – появился на море каменный мост, на тот берег ведущий. Тут же братья на конях своих быстрых на ту сторону помчались.

Как только последний конь на берег выскочил, Заморышек снова платочком взмахнул – мост исчез. Покрутилась баба-яга у моря, погрозилась братьям карами лютыми, да и вернулась домой.

А братья взяли себе жён-красавиц из разных семей. На ведьмино золото срубили себе избы новые шестистенные возле дома отеческого. И стали жить-поживать да добра наживать.