Сартак-пай

Во времена такие далёкие, что мало кто из стариков о них слышал, жил на Алтае богатырь Сарта́к-пай. Аил его стоял в устье реки Иня́.

Было тело Сартак-пая твёрже дубовой коры. Коса его чёрных волос до земли свисала. Лук его промаха не знал. Копьё его било зверей точно в сердце. С охоты всегда возвращался он с полными мешками-арчима́ками.

Сын его Адучи́-мерге́н всегда радостно встречал отца с охоты. Сноха Оймо́к готовила ему восемнадцать разных блюд из дичи, варила девять напитков из молока.

Прошло время, и состарился Сартак-пай, но был по-прежнему силён, ловок и быстр. Всем доволен он был, всему радовался. Одно печалило его – стон голубых алтайских рек, плач прозрачных алтайских ручьев.

Оттого грустили реки и ручьи Алтая, что зажал их камень со всех сторон, загородили их суровые скалы. Не давали им высокие горы прохода к вольному океану.

Каждую ночь слышал Сартак-пай их печальные песни. И решил помочь.

– Сын мой, Адучи-мерген! Иди на запад к Белу́хе-горе, найди путь для Кату́ни-реки. А я на восток пойду, к озеру Улукёль. Встретимся на востоке.

Пришёл Сартак-пай к озеру Улукёль. Дотронулся до берега указательным пальцем – и потекла за его пальцем река Чулышма́н.

Обрадовались все окрестные ручьи и речки, все родники и подземные воды, и влились в весёлую Чулышман. И запели радостные песни.

Но сквозь радость их услышал Сартак-пай плач воды в горах Кош-Ага́ча. Отправился туда и сделал пальцем русло для реки Башкау́с. И повернул его так, чтобы впадала она в Чулышман у холмов Кокба́ша.

Доволен остался своей работой Сартак-пай. Веселые песни пели воды Алтая, покидала их печаль. Только где Адучи-мерген? Должен уже был вернуться. И позвал Сартак-пай Чёрного дятла:
– Лети, дружок, к Катуни-реке. Проведай путь, который для неё мой сын проложил.

Полетел Чёрный дятел к Белухе-горе. Смотрит – Катунь-река на запад течёт, а впереди неё бежит Адучи-мерген.

Догнал Чёрный дятел Адучи-мергена:
– Отец твой тебя на востоке давно ждёт. Почему ты реку Катунь на запад ведёшь?

– Ошибся я маленько. Через три дня на восток реку приведу, скажи отцу, – ответил Адучи-мерген.

Вернулся Чёрный дятел к богатырю и всё ему рассказал. Сартак-пай птицу отблагодарил – научил, как корм добывать прямо из дерева. С тех пор дятел и его внуки-правнуки голода не знают.

Три дня ждал сына Сартак-пай. Три дня держал указательный палец в долине Артыба́ш. Натекло под его пальцем целое озеро Теле́цкое.

Привёл наконец Адучи-мерген Катунь-реку на восток. Сартак-пай палец отпустил – потекла из озера река Би́я. И вели сын с отцом Катунь и Бию по Алтаю. А потом в одну реку Бия и Катунь слились. Имя той реки – Обь. И течёт она до самого Ледовитого океана.

– Хорошо сынок, быстро ты путь для реки проложил. Но сделал ли ты его удобным для людей? – спросил Сартак-пай.

Испугался сын – он ведь про людей совсем не думал, так спешил.

Пришли они к Согонду́-туу́-горе. Катунь-река вокруг неё большой крюк делала. Огорчился богатырь, что сын прямой путь не проложил. Выстрелил Сартак-пай из лука – разломил гору надвое. Потекла Катунь-река прямо.

Дальше идут они по Катуни-реке. Берега каменистые, обрывистые – не перейти людям. Опять недоволен сыном богатырь. Дошли до устья реки Чебы́.

– Здесь середина реки, здесь мы и построим мост через Катунь, – сказал Сартак-пай.

Увидел Сартак-пай, что сын его от усталости едва на ногах стоит, и сказал:
– Иди, сынок, домой, отдохни. Я же всю ночь буду работать. Из уважения к моей работе вы с Оймок должны не спать в эту ночь.

Ночью на Алтай буря пожаловала. Гнулись от ветра вековые деревья. Затянули чёрные тучи всё небо. Мешала буря Сартак-паю собирать скалы и камни. Снял он тогда кольчугу и стал камни и скалы за пазуху складывать.

А потом грянул гром и сверкнула молния. Сартак-пай молнию схватил и над собой повесил, чтобы светила и работать помогала. Принялся он каменный мост строить.

И когда последний ряд остался – обрушился мост. Зарычал от досады Сартак-пай, выкинул из-за пазухи камни и скалы. Упали они в Катунь от устья реки Чебы до устья реки Эдига́н. И по сей день там лежат.

От грохота камней проснулись Адучи-мерген и Оймок. И поняли, что слово нарушили. Испугались они гнева Сартак-пая, превратились в серых гусей и улетели.

Увидел их Сартак-пай и швырнул вслед камень. Этот камень до наших дней лежит в Кура́йской степи. А Оймок и Адучи-мерген остались гусями навеки.

С тех пор реки Алтая только весёлые песни поют, никогда не плачут. Ведь они к вольному океану текут.

А Сартак-пай вернулся в родной аил, в устье реки Иня́. Там он и почил вечным сном, сидя на берегу и глядя на рассвет.