Ер-Боко-каан и сирота Чичкан

Жил в прежние времена на Алтае сирота Чичкан-Мышонок. Мышонком его прозвали за малый рост и серую одежду. Но был он честным и добрым, никогда не врал. И заступался за тех, кто младше его.

Жил Чичкан в самом бедном аиле, на краю стойбища. Не было у него ничего, кроме ветхих лохмотьев да одной-единственной овечки.

Иногда к нему старичок Танзаган приезжал на маленьком кауром коне. Приносил вкусную лепёшку. Старичок этот всегда появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда. Поговаривали, что был он то ли колдуном, то ли духом.

А правил в тех краях могучий хан Ер-Боко-каан. Был он силён, как молодой тигр. Словно тысячелетний кедр в четыре обхвата – так широк был хан.

Стада его овец целые долины занимали, словно снежное море белели. Кони его быстрей ветра скакали – у табунов ни конца, ни края не найти. Никто на всём Алтае не мог сосчитать, сколько у хана коней и овец.

Шатёр у хана из белой кожи самой тонкой выделки. На полу – шкуры тигров, волков и медведей. Без счету у хана сундуков с золотом, царскими одеждами, самоцветами и жемчугом. Жены у него – сплошь красавицы, одна другой краше.

И вот вышел из шатра Ер-Боко-каан и спросил у людей:
– Видел ли кто или слышал ли кто – есть ли на земле кто-то сильней и богаче меня?

И все упали на колени и сказали, что не видели и не слышали.

И тут в стойбище из ниоткуда возник старичок Танзаган:
– Видеть не видел, но слышать слышал. Есть под семью горами у истока семи рек пещера глубиной в семьдесят саженей. И живёт там медведь, светлый спереди, чёрный сзади. Он сильнее, чем ты.

Сказал и исчез в никуда.

– Воины мои, приведите мне этого медведя! Я его на цепь посажу! И без него не возвращайтесь! Иначе и вас убью, и семьи ваши не пожалею! – рассвирепел Ер-Боко-каан.

И отправились воины. Весь Алтай обошли. Каждую долину обыскали. Не нашли ни медведя, ни пещеру. Вернулись они к хану. Ползут к белому шатру на коленях. И дети их ползут, и старики, и жены. Никто не смеет и рта открыть.

И только сирота Чичкан в ноги к хану бросился и умолял пощадить людей.
– Как посмел ты, жалкий Чичкан, перед ханом рот раскрыть? Либо ты приведёшь мне медведя, либо я сварю тебя в котле заживо! И всех убью! – разозлился хан.

Отправился Чичкан по тропинке. А куда шёл – и сам не знал. И вот видит – лес горит. Все звери и птицы бегут от огня. И только маленький медвежонок на верхушке дерева сидит и слезть боится.

Чичкан забрался на дерево. Взял медежонка на руки и на землю спустил. И дальше пошёл.

Шёл Чичкан, пока силы были. Никуда не сворачивал. А потом упал на землю. И вдруг видит – над ним скала нависла, а на скале две росинки. Выпил их Чичкан и стал зверей понимать.

Услышал он, как два ворона говорят между собой.
– Я здесь останусь. Подожду, пока сирота умрёт, – сказал один.
– А я на болото полечу, там жеребёнок тонет, – ответил второй.

Чичкан решил жеребёнка выручить. А коростель ему дорогу показал. Пришёл Чичкан к болоту, отогнал воронов и жеребёнка достал.

– Беги, куда хочешь! – сказал Чичкан гнедому.
– Нет, Чичкан. Ты мне жизнь спас, я тебе служить буду, – ответил жеребёнок.
Теперь Чичкан на коне ехал.

И вот приехал он в долину. Видит – семь гор, а под ними из снега вытекают семь рек. И пещера под горой. Из пещеры той выходят семьдесят медведей. А позади них – самый огромный, как скала. Спереди он светлый, как день, а сзади черный, как ночь.

– Чичкан! Ты мне теперь, как брат, ведь ты моего сына из огня спас! – сказал медведь и поклонился, и все семьдесят медведей поклонились. – Проси у меня, что хочешь!

Рассказал Чичкан про Ер-Боко-каана. И согласился медведь в стойбище пойти. Чичкан на медведе поехал, а гнедой сам поскакал.

Пришли они в стойбище. Медведь как зарычал – словно лавина с горы сошла. Все попрятались. А Ер-Боко-каан от страха вокруг костра бегал. А потом запрыгнул на железную цепь, на которой котел висел. И сам себя прицепил к крюку.

– Ты сдержал своё слово, Чичкан. А теперь спаси меня! Не дай погибнуть! – плакал хан.Тут медведь мальчику поклонился и домой ушёл.

– Уходи из стойбища туда, где мои кони не бывали! – приказал хан сироте.

Зашёл Чичкан в свой маленький аил. А его единственная овца сдохла. Но остался от неё ягненок. И Чичкан очень этому ягнёнку обрадовался.

– Иди за этим ягнёнком без устали. А когда он остановится – там и будет место, где не бывали кони Ер-Боко-каана, – подсказал ему старичок Танзаган, взявшийся из ниоткуда и пропавший в никуда.

Чичкан так и сделал. Семь дней и ночей ягнёнок шёл. А на восьмую ночь остановился. Остановился и Чичкан. И заснул на том самом месте.

Утром проснулся Чичкан, а на нём вместо лохмотьев – царские одежды. По долине табуны красивейших вороных коней скачут, на лугах отары белоснежных жирных овец пасутся. И всё это – его, Чичкана. А гнедой его жеребёнок стал могучим скакуном в драгоценной сбруе.

От радости запел Чичкан весёлые песни. И песни те услышали пастухи Ер-Боко-каана и хану всё рассказали. Позавидовал тот. И прискакал к Чичкану.
– Завтра с войском приду! Из лука тебя застрелю, всех твоих овец зажарю, а всех твои коней украду! Я – Ер-Боко-каан! Я не знаю промаха, я не ведаю поражений!

Опечалился Чичкан. Никогда он из лука не стрелял, никогда меч в руках не держал. Но тут послышался голос огромного медведя:
– Не печалься Чичкан! Бери в руки топор, сделай много луков, стрел и кольев – малых, средних и больших!

И голос пропал. Всю ночь Чичкан трудился, глаз не сомкнул.

Ер-Боко-каан привёл целый тумен воинов. Все в бронзовых доспехах, у всех луки и копья, все на боевых конях.

А к Чичкану со всего Алтая прибежали сурки, барсуки, росомахи и медведи. И сам огромный медведь пришёл. Разобрали звери луки, стрелы и колья. Сурки и росомахи взяли малое оружие, барсуки – среднее, а медведи – большое. Маленькие звери в траве спрятались, а медведи в тени деревьев скрылись. Не видели их разведчики хана.

И вот выстроил хан своё войско. А напротив тумена – только Чичкан и огромный медведь. Рассмеялся Ер-Боко-каан и скомандовал идти в атаку.

А как только приблизились они, огромный медведь закричал:
– Э, маш-кондутеер! Вперед! Вперед!

Звери подняли оружие и ринулись в бой. Без промаха они стреляли из луков, насквозь пробивали доспехи кольями.

Сбежал Ер-Боко-каан. Бросил всё свое богатство и в чужие края ускакал. Больше о нём никто на Алтае не слышал. А вскоре и имя его забыли.

Но все помнят Чичкана. И помнят, как ему огромный медведь помог, светлый спереди и чёрный сзади. С тех пор алтайцы медведя уважительно дядей зовут.

И старичка Танзагана не забывают. Некоторые мудрецы даже говорят, что он – отец-прародитель всех алтайцев.