Сухман Одихмантьевич

Сказ о том, как богатырь Сухман Одихмантьевич одолел сам силу тугарскую несметную, да не поверил в то Владимир Красно Солнышко, велел бросить богатыря в темницу глубокую. Это было в Киеве. На пиру у великого князя Владимира.

Гости веселились. Отведали гости вин заморских, медов боярских крепких.

Кто хвалился силой, удалью молодецкой, кто богатствами несметными, кто знатным родом боярским.

Только Сухман Одихмантьевич, богатырь, сидит в сторонке, в разговор не вступает, ничем не хвалится.

Подошёл к нему сам Владимир Красно Солнышко.

– Отчего ты, добрый молодец, сидишь невесел? Почему не пьёшь вин заморских? Не кушаешь белой лебеди по какой причине? Все хвалятся удалью богатырской, а ты молчишь. Может, кто-нибудь над тобой посмеялся? Может, обнесли тебя чаркою?

Отвечает Сухман Одихмантьевич:

– Не люблю я, князь Владимир, похваляться, даром слова терять. А если хочешь, привезу тебе без похвальбы белую лебедь живую, нераненую!

Трудно лебедь живьём поймать. Улетит лебедь, в руки не дастся.

Не любил князь врунов-болтунов. Не поверил Сухману Одихмантьевичу.

Поэтому сказал так:

– Коли поймаешь лебедь – награжу златом-серебром. А коли без лебеди вернёшься – сидеть тебе в темнице за твоё бахвальство неуёмное.

Встал богатырь из-за стола; оседлал коня, взял нож да палицу тяжёлую.Поехал к синему морю, на тихие заливы-заводи, ловить прекрасную белую лебедь.

Проехал богатырь по берегу – нет ни гусей, ни лебедей, ни даже малых серых утиц с утятами.

Повернул в другую сторону – не нашёл ни единой птицы, и сколько ни ездил – ловить нечего.

«Как ехать к Владимиру-князю с пустыми руками? Не быть мне живу, если ничего не привезу ему. Поеду ещё к Непре-реке попытать счастья. Может, там изловлю я белую лебедь?»

Приезжает Сухман к Непре-реке. Течёт река не по-прежнему, вся замутилась. Вся вода в ней с песком смешалась.

Стал Сухман спрашивать:

– Что с тобой, Непра-река, приключилось; отчего течёшь не по-прежнему, замутила свои светлые воды?

– Как не возмутиться мне, добрый молодец, как мне течь светло по-старому? Ведь за мной стоит несметная сила тугарская. Сорок тысяч поганых тугар мостят через меня мост. Что днём намостят – ночью я волнами размою, повырву дубы крепкие, разломаю их в щепки, разбросаю в разные стороны. Только стала я уже из сил выбиваться: истомила, извела меня тяжёлая работа.

Тут Сухман Одихмантьевич перескочил на коне своём богатырском за Непру-реку.

Подъехал он к дубу вековому и вырвал его с корнем. Дубина получилась.

Видит: раскинулась за рекой сила тугарская, рать несметная.

Пошёл тут Сухман-богатырь крушить врагов дубиной своей тяжёлою. Положил он всю рать несметную в чистом поле, искрошил в щепы свою дубинушку.

Но и сам получил рану злую, глубокую.

Вложил Сухман в рану листочки маковые, остановил кровь алую, так и воротился он в стольный Киев-град.

Спрашивает его Владимир Солнышко:

– Воротился ли ты, богатырь, с добычею, привёз ли белую лебедь живую, нераненую?

Отвечает ему Сухман:

– Не привёз я, князь, белой лебеди, привёз весть победную. Шла на Киев рать несметная, за Непрой-рекой стояла сила тугарская. Сокрушил я в поле вражье полчище, раскрошил в щепы свою дубинушку.

Не поверил Сухману Владимир-князь и разгневался. Повелел он своим добрым молодцам взять богатыря за белые руки да бросить в темницу глубокую за ложные вести, за неразумную похвальбу.

Но потом одумался и послал Добрыню Никитича к Непре-реке всё разузнать.

Может и правда подвигается к Киеву сила тугарская?

Нашёл Добрыня за Непрой-рекой тугарскую силу побитую несметную. Поднял на поле и Сухманову дубину, вся она на щепки раскололась, а весом дубинка в девяносто пудов.

Вернулся Добрыня к Владимиру с чудной вестью:

– Истинную правду рассказал нам Сухман Одихмантьевич.

– Верные мои слуги, – говорит Владимир, – идите скорее в глубокие погреба, выведите Сухмана. Пусть предстанет он пред мои светлые очи. Я хочу его пожаловать за великую его службу городами с пригородами, сёлами с присёлками или казной несчётной.

Вышел Сухман из погреба. Но к князю не пошёл – обиделся Сухман на князя.

– Не умел меня князь пожаловать прежде за мою верную службу, не увидит он моих светлых очей.

Вынул Сухман маковые листочки из своей глубокой раны; хлынула на землю алым потоком кровь его горячая. Понял Сухман, что умирает.

Говорит Сухман:

– Теки, кровь моя неповинная, горячая, пролейся Сухман-рекою по далёкому чистому полю!

И протекла из крови Сухмана-богатыря река глубокая да бурливая, а сам он тут и смерть принял.