Баба-яга

Жили-были в одной деревеньке муж с женой и маленькой дочкой. Жили не тужили: работали дружно, отдыхали весело. Но пришла беда – унесла хворь жену.

Долго горевал отец.
Трудно ему было одному с дочкой хозяйничать. Вот и женился он вдругорядь. Лицом баба была дурна, но хозяйство вела споро.

Ох и невзлюбила мачеха падчерицу, ох и возненавидела! Злоба лютая бабу взяла: не могла она смотреть на белу кожу, золотую косу да синие глазки девочки. И решила её со свету сжить.

– Доченька, поди сюда! – позвала как-то мачеха. – Сходи в лесок недалече, к сестрице моей родной, твоей тётке, да принеси от неё ниточку с иголочкой. Сошью тебе платьице всем на зависть!

Не знали ни муж, ни падчерица, что родная сестра мачехи – то ведьма лесная, колдунья злая, сама баба-яга, костяная нога!

Заподозрила девочка неладное, ведь никогда с ней мачеха не говорила ласково. И первым делом к родной своей тётке зашла, всё ей поведала.

– Умница, что ко мне пришла. К бабе-яге тебя мачеха послала, но ты не пужайся, меня слушай. Бери вот голубую ленточку, маслице, хлебушек и мяска кусок. Станет тебя берёзка стегать – ты укрась её ленточкой. Заскрипят, захлопают ворота, тебя не выпуская – ты маслицем смажь им петельки. Набросятся на тебя псы голодные – хлебушек им брось. Прыгнет на лицо кот, чтоб глаза выцарапать – накорми его мяском.

До земли поклонилась девочка тётушке и в лес пошла. Долго шла она тропкой едва заметной. Страха натерпелась! И волки в лесу выли, и медведь ревел. Но к тропке звери не приблизились – боялись. Ведь тропка к бабе-яге вела.

Закончилась тропка у берёзки, а за берёзкой –
тын крепкий да ворота в рост человеческий. Отворились ворота скрипучие, пропустили девочку. Очутилась она перед избушкой на курьих ножках.

Баба-яга у окна холст ткала, но как увидела девочку, сразу работу бросила.
– Здравствуйте, милая тётушка! Меня мачеха послала за ниточкой с иголочкой, чтобы платьице мне сшить! – вежливо сказала девочка.
– Здравствуй, племянничка драгоценная! Будет тебе и ниточка, будет и иголочка. Поработай пока за меня.

Девочка поклонилась и стала ткать.

А баба-яга вышла во двор и наказала своей работнице:
– Притомилась я, спать пойду на сеновал. А ты баньку истопи, да племянницу хорошенько вымой. Смотри, чтобы чистая была, как на свадебку – ведь как проснусь, то съем её! Ох и давно я сладким детским мясом не лакомилась!

А у девочки слух был, как у кошки – каждое слово услышала. И от страху стала она, будто каменная: пошевелиться не могла. Но матушку родную вспомнила, и сразу ей полегчало.

Как вошла в дом работница, девочка к ней бросилась, за ручки её взяла.
– Родненькая, не губи, не спеши топить баньку! Дровишки в огонь клади сырые, да поливай их водичкой, чтоб не разгорелись!
И подарила ей платочек свой батистовый, от матушки доставшийся.

Кивнула работница и пошла в баньку. Тут баба-яга проснулась, племянницу окликнула.
– Ткёшь ли ты, племянница любезная?
– Тку, тётушка любимая, тку!
Ведьма снова заснула.

А девочка заметила чёрного кота в углу, подошла к нему, погладила и мяском угостила.
– Котик, миленький, научи меня, как сбежать от бабы-яги?

Кот доел мяско и на стол лапой указал.
– Бери с собой гребешок и полотенце. Беги со всех ног, но изредка ложись на землю и слушай, не догоняет ли баба-яга. Как почувствуешь, что земля гудит и дрожит, то бросай гребешок. Вырастет из него чаща непролазная и высокая. А как снова начнёт догонять – кинь полотенце. Прольётся из него река, широкая и глубокая.

Погладила девочка котика, взяла гребешок с полотенцем и бросилась вон.
Сразу возле избушки накинулась на неё свора злых псов. Но девочка им хлебушка дала, и они отстали.

Ворота со скрипом закрываться стали, запереть во дворе хотели девочку. Но она в сторонку юркнула и смазала им петельки маслицем. Ворота скрипеть перестали и девочку выпустили.

А на опушке лесной стояла берёзка. Протянула она ветки к девочке, хотела её захлестать до смерти. А девочка под ветки поднырнула и ленточкой берёзку перевязала, та и успокоилась сразу.

Пустилась девочка со всех ног по лесу. А звери лесные её не трогали. Они решили, что девочка-то непростая, ведь никто ещё живьём от бабы-яги не уходил.

Проснулась баба-яга и снова племянницу кличет:
– Ткёшь ли ты, племянничка разлюбезная?
– Тку, тётушка дражайшая, тку! – отозвался кот.

Встрепенулась ведьма: не тот голос. Забежала она в избу, а у окна кот сидит, а не племянница!
– Ты пошто, лиходей усатый, ужин мой отпустил? Пошто глаза девке не выцарапал?
– Уж сколько живу с тобой, а и косточки не пробовал. А девочка меня мяском свежим угостила!

Выскочила ведьма во двор.
– Эй, вы, псы худые-плешивые! Отчего девчонку не задержали, не искусали?
– Сколько лет служим тебе – чёрствой краюшки не дождались, а девочка нас хлебушком белым покормила!

Тогда подскочила баба-яга к воротам.
– Мозги ваши дубовые, короедом поеденные, Вы почему скрипом меня не разбудили, почему девочку во дворе не заперли?
– Уж который год тебе служим, а и водички на петельки не дождались, а девочка маслицем жирным их смазала!

Выбежала ведьма со двора, на берёзку набросилась.
– Что же ты, белокорая, не исхлестала девочку ветками?
– Долгие годы служу я тебе, ты меня и ниточкой не украсила, а девочка вон какую ленточку не пожалела!

– Ну а ты, растакая да криворукая, зачем отпустила племянницу? Почему не разбудила меня? – замахнулась ведьма на работницу.
– Который год тебе служу, ни монетки, ни подарочка от тебя не видела. А девочка мне платочек мягкий батистовый подарила!

Махнула баба-яга рукой на слуг нерадивых, вскочила в ступу и за девочкой погналась. Пестиком путь правила, помелом след заметала.

А девочка бежала-бежала, да иногда к земле припадала и слушала. И вот слышит она: гудит земля, сотрясается. Недалече баба-яга, приближается!

Тогда бросила девочка гребешок. И поднялся на том месте лес, как частокол густой, как гора высокий – ни перелезть, ни пробраться!

Зашипела от злости баба-яга, когда к чаще непролазной приблизилась. Наточила она зубы свои крепкие – и давай лес грызть, вековые стволы перекусывать!

Далеко убежала девочка, но не забывала землю слушать. И снова услышала она погоню близкую. Тогда кинула она полотенце оземь и к дому, уже недалёкому, бросилась.

А из полотенца пролилась река – такая широкая, что другой берег не видно, такая глубокая, что не каждый сом до дна донырнёт!

Остановилась баба-яга на берегу, взвыла дурным голосом, от злости чуть зубы свои не искрошила, от бешенства из ступы вывалилась.

Пригнала ведьма к берегу стадо быков, которому и счёта нет.
– Пейте, рогатые, осушите реку, да побыстрее!

Стали быки пить. Животы их раздулись от воды, чуть не трескаются, а река меньше не становится. Баба-яга быков помелом исхлестала до крови, но делу это не помогло.

Тогда встала она сама на четвереньки и принялась воду речную пить. Много выпила – чуть не треть реки. Уж не лезет, а она всё пьёт и пьёт. Вот и лопнула!

Тем временем отец вернулся из города, а дочери нет.
– Где же дочка? Уж темно на улице, – спросил он у бабы.
– Пошла она к сестрице моей за иголочкой с ниточкой. Хочу я ей платьице сшить, – ответила та, а сама посмеивалась злобно.

И тут забежала девочка в дом, а мачеха сразу за сердце схватилась.
– Ну что, дочка, принесла иголку с ниткой? – спросил дочку отец.
– Ой, батюшка, не за ниточкой с иголочкой послала меня мачеха, на верную смерть отправила! А сестра её родная – баба-яга, костяная нога. Да уж конец пришёл ведьме-злодейке, лопнула она! – ответила дочь.

Разозлился отец на жену свою, схватил метлу грязную, да вымел злую бабу из дому.

И с тех пор жили отец с дочкой дружно и счастливо. Ни нужды, ни горя не ведали.