Пугачёв ч.1 Как Емельян Пугачёв царём Петром 3-м стал

Летом 1762-го года в России произошёл очередной дворцовый переворот. Началось правление императрицы Екатерины 2-й, более известной как Екатерина Великая.

Екатерина свергла с престола собственного мужа – императора Петра 3-го, внука Петра Великого. Ему довелось править совсем недолго, лишь полгода. Сразу после дворцового переворота Пётр 3-й погиб при подозрительных обстоятельствах.

Эпоху правления Екатерины 2-й часто называют Золотым веком Российской империи. Дворяне купались в роскоши, российские дворцы своим богатством срамили Версаль. Расцветала наука и культура.

"Инаугурация императорской академии художеств 7 июля 1765 года" Якоби В. И.

Но богатство и роскошь дворянства появлялись не сами по себе. Они проистекали из нещадной эксплуатации и грабежа крепостных крестьян. Барщина по закону достигла 4-6 дней в неделю. Однако многие баре заставляли крепостных работать все 7 дней в неделю, и управы на хозяев крепостные найти не могли. Появилось такое явление как "месячина" – крестьянин лишался своего, пусть и маленького, земельного надела, и работал на барской земле постоянно за еду и одежду. Фактически, это было уже полноценное рабство.
Но даже терпение рабов не бесконечно.

Иллюстрация работы В. Н. Курдюмова к энциклопедическому изданию «Великая реформа», на которой изображены истязания крепостных Салтычихой

В 1773-м году конвой доставил в Казанскую темницу группу колодников. Среди них был приговорённый к каторге за связи с раскольниками донской казак Емельян Пугачёв. Совсем скоро он поднимет самое грозное восстание в России с Петровских времён и до революции 1917-го года.

Раскольники – это православные христиане старого обряда, то есть старообрядцы, или староверы. Они не признали церковную реформу патриарха Никона, которая проводилась с 1650-х по 1680-е годы. Никон изменил некоторые церковные обряды и богослужебные книги. Старообрядцы отделились от церкви, раскололи её – за это и получили прозвище "раскольники". До реформы христиане крестились двумя пальцами (перстами), а после начали креститься тремя пальцами. Раскольники же по сей день крестятся двумя пальцами.

Иллюстрация на тему церковного раскола

Через пару дней в темницу привели новых арестантов. По большей части это были беглые крестьяне. Они сбежали от лютого барина Сокольского, потому что больше не могли выносить его зверств. Пугачёв подсел к одному из беглых – побитому, но несломленному крестьянину по имени Филимон.

– Верстов шестьсот отмерял? – спросил Емельян.

– К барину сызнова – что в петлю, – угрюмо ответил крестьянин. – Хребет ломать на барщине без продыху. По новой сбегу, нет сил терпеть!

– А зачем терпеть? – спросил Пугачёв. – У барина две руки, а сто наших рук на пашне. Да если б в каждую руку по дубине! Только знать надо, за кем идти!

– За тобой, что ли? – рассмеялся Филимон.

– За царём Петром 3-им! Жив он, хочет землю крестьянам передать! – сообщил Пугачёв.

В темницу вошёл офицер с солдатами, следом – два барина. Горбатый, с трудом ковыляющий Сокольский решил продать своих беглых крестьян Волоцкому. Волоцкой задумал поселиться в башкирских степях и закупал крепостных для имения. Брал он и беглых, потому что их продавали дешевле.

– А не боитесь? – спросил Сокольский Волоцкого. – Там казаки да кочевники бунтуют.

– Пустое, – отмахнулся Волоцкой. – Бунтуют одиночки. А народ – смиренная скотинка. Сейчас я вам докажу.

Волоцкой обратился к Пугачёву.
– Много был бит?
– Безмерно!
– Зло таишь?
– Как можно? Кто дерёт, тот ведает, за что.
– А коли без провинности?
– Вам виднее.
– На, получай за умные ответы, – барин кинул Емельяну монету.

Волоцкой был доволен. Ему казалось, он доказал Сокольскому, что простой народ – смиренное стадо, с которым можно делать всё что захочешь.

Доволен был и офицер.
– Молодец, услужил! За это разрешаю тебе просить милостыню на базаре, – сказал военный Пугачёву.

Волоцкой подошёл к сильному, высокому арестанту, осмотрел его со всех сторон и пощупал, словно борзую или скакуна:
– Этот хорош! Только дик и страхолюден.

– Зато кузнец отменный, – похвастал Сокольский.

Помещики начали торговаться за крепостных, словно на древнем невольничьем рынке. Сокольский набивал цену своим холопам, а Волоцкой умело сбивал её, подмечая недостатки.

– Этот тоже ничего, – указал Волоцкой на Филимона. – Беру.

– Прошу простить, но этот непродажный. У меня с ним свои счеты, – возразил Сокольский. – Уж я ему 500 ударов прутьями приготовил!

– Это ж верная смерть, барин, – изумился Филимон. – Помилуй!

Сокольский замахнулся на Филимона, чтобы ударить, но офицер остановил его, ведь мог начаться бунт.

– Ничего, успею запороть! – пригрозил Сокольский.

– А вот не успеешь! – разъярился Филимон и одним ударом свалил барина.

– Беги! – закричал Емельян Пугачёв.

Филимон в два прыжка оказался у двери, оттолкнул солдата и был таков.

Через несколько дней Пугачёв, в колодках и цепях, шёл по базару и просил милостыню:
–Помогите, люди добрые, острожничку голодному!

За ним следовал солдат-конвоир, держа арестанта на коротком поводке.

В стороне, на том же базаре, встретились два яицких* казака – Иван Зарубин, по прозвищу Чика, и Фёдор Чумаков.

– Улучи минутку и поднимай пустополох**! – велел Чика.

– Страшное дело затеяли! – ответил Чумаков.

– Хуже не будет! Только не сплошай.

*Яицкие казаки жили на реке Яик (ныне Урал), отсюда и название.
**Пустополох – пустая тревога.

Потом Чика подошёл к Емельяну, словно собирался подать милостыню. И тихонько сказал:
– К побегу всё готово. Тройка в конце площади.

Солдат-конвоир этого не услышал. Как и многие другие, он глазел на центр площади – на лобное место.

На лобном месте стряпчий читал приговор казачке Прасковье:
– По Сенатскому указу о неболтании лишнего! За россказни о том, что царь Пётр 3-й жив, станичная вдова Прасковья Акунина приговаривается к позорному шельмованию! Вырезать у ней подол и с позором изгнать из города!

– Я невиновная! Всяк говорит, что идёт Пётр 3-й, мужицкий царь! – с жаром воскликнула Прасковья.

– Правду сказала, жив Пётр Фёдорыч! – закричал на всю площадь Чумаков, чтобы вызвать панику.

– Лови смутьяна! – заверещал стряпчий.

Все солдаты, в том числе и конвоир Пугачёва, бросились за казаком.

Емельян рванул к повозке, ждавшей его в конце площади, недалеко от ворот. Как только арестант и Чумаков запрыгнули, Чика стеганул лошадей. Тройка сорвалась с места, проскочила ворота и умчалась в поле. Солдаты заметили это, но было уже поздно.

Пугачёв ехал на встречу с яицкими казаками.

Яицкие казаки восставали не первый раз. Они были очень недовольны тем, что царская власть отбирает их вольности. В 17-м веке царь Михаил Фёдорович пожаловал им реку Яик во владение и право на вольную жизнь. Атамана и старшину казаки выбирали на войсковом круге, там же решали все самые важные вопросы. В выборах имел право участвовать каждый казак. Но в 1718-м году атамана стало назначать правительство. В 1748-м году Яицкое войско разделили на семь штатных полков. Войсковой круг утратил своё значение.

Яицкие казаки в походе, 18 век

Казаки ждали в условленном месте. Пугачёв должен был прийти с минуты на минуту.

– На чем порешили, на том стоять крепко, – молвил атаман.

– Больно горяч жеребец, – сказал один из казаков. – Ты на него узду сразу накинь.

– Денис, у тебя всё готово? – спросил атаман у казака, стоявшего возле лавки.

– Всё как нужно – кафтан и регалии, – ответил тот.

Денис развернул свёрток, лежавший на лавке – там оказался царский кафтан с орденом и лентой.

Вошёл Емельян Пугачёв.

– Ну, Емельян, порешило казачество, – сказал атаман. – Отпускаем тебе казну, войско даём – пеших и конных, припасы, станицы поднимаем.

– Ну, коли войско, казна, – радостно потёр руки Пугачёв, – начнём дело! Заждалась Русь горемычная, весь народ поднимется!

– Погоди, – возразили казаки, – сперва нас выслушай. Наше снаряжение, значит, и наш закон. Желает казачество, чтобы ты Петром Фёдорычем назвался, царём Петром 3-м.

– Не желаю царствовать! – сказал Пугачёв. – За какого беса мне людей дурить? Мы и без царского трона перебьём дворян и волю добудем!

– Мы решили своего царя против Екатерины поставить. На Яике сядешь, Москве свою волю пропишем!

Пугачёв возражал: мол, восстание – дело всенародное, не только казацкое. Много чего говорил о трудной доле крестьян, об их обидах.

– Не хочешь – мы другого найдём, – сказал казак.

– Сомкнись с казачеством, Емельян, – попросил Чика, – без казачества и общее дело не поднять!

Пугачёв согласился.
– И ещё одно, – сказали казаки, – нужно казачьему царю жёнку взять из яицких казачек. С нею в законе венчайся!

– Ума лишились? – опешил Емельян. – Женат я давно на Софье, дети есть.

– Это Пугачёв женат, а царя это не касается.

После этих слов атаман повесил Емельяну на грудь ленту и орден, которые носил царь Пётр 3-й.
И все поклонились Пугачёву, самозванному царю.