Мамлюк, часть 1-я

За покрытыми снегом вершинами Кавказа простирается удивительная, живописная страна – Грузия. Здесь по зелёным плодородным долинам текут хрустально чистые реки. Здесь на заросших лесами горах пасутся бесчисленные стада коз и овец. Здесь тёплые волны Чёрного моря плещутся о бескрайние галечные пляжи.

Грузия славится своим гостеприимством, вином, сыром, песнями. А ещё – древней историей, полной радости побед и горечи поражений и рабства.

Карта Грузии. Отметим, что Абхазия и Южная Осетия вышли из состава Грузии после распада СССР и провозгласили независимость.

Первые грузинские царства, самое известное из которых Колхида, возникли задолго до основания Рима. Потом в течение многих веков грузинские земли были частью Персидской, Армянской, Римской, Византийской империй и Арабского халифата. В 11-м веке нашей эры образовалось единое Грузинское царство – самая могущественная держава Кавказа своего времени. Расцвет Грузии пришёлся на 12-13 века. Затем страна постепенно распадалась на отдельные царства и княжества, и её снова завоевали другие народы – монголы, персы, турки.

Римские легионеры сражаются с варварами

Грузия – православная христианская страна. Считается, что христианство в Грузию принёс сам апостол Андрей Первозванный ещё в 1-м веке нашей эры. Православие является одной из основ грузинского самосознания, так как на протяжении множества веков Грузию окружали враждебные государства иноверцев (мусульман, зороастрийцев).

Собор Цми́нда Са́меба (Собор Святой Троицы), Тбилиси

В 18-м веке большая часть Грузии принадлежала Османской империи. В приморских крепостях и городах сидели турецкие паши. Эти города стали центрами работорговли. Турки охотно покупали кавказских юношей и девушек, потому что они были хороши собой, а их светлая кожа высоко ценилась на невольничьих рынках. Часть кавказских пленников продавали на далёкий юг Османской империи – в сказочную страну под названием Египет.

Карта Османской империи

В те времена Египтом правили мамлю́ки (мамелю́ки). "Мамлюк" по-арабски означает "невольник", "раб". Некогда из воинов-рабов набирались отборные воинские отряды арабских правителей Египта. Со временем мамлюки стали самой главной силой в Египте, и уже сами выбирали египетских султанов.

Мамлюки (всадники) против крестоносцев

Постепенно мамлюки стали уже не просто воинами, а феодалами с землями, дворцами и крестьянами. В 16-м веке Египет был завоёван османами, но даже турки ничего не смогли поделать с гордыми мамлюками. Паша, представитель турецкого султана, правил с опорой на мамлюкских беев – знать, князей. 24 бея управляли провинциями Египта. Мамлюки постоянно покупали украденных кавказских мальчиков, чтобы пополнять свои ряды.

В 1752-м году в грузинском царстве Имеретия на трон взошёл царь Соломон 1-й. Этот мудрый государь тяготился тем, что должен был ежегодно платить дань туркам невольниками – девушками и юношами. Соломон поднял восстание и разбил огромное войско турок в 1757-м году.

Соломон 1-й, царь Имеретии

Через два года, в 1759-м году, царь созвал церковное собрание и объявил:
– Кто из знатных и незнатных гостей (*купцов), дворян или крестьян, по точному розыску и расследованию, будет уличён в продаже человека, тот от святых соборов да будет проклят, и таковой без суда должен быть ослеплён! А если кто, приняв взятку, не ослепит его, тот от святых соборов да будет проклят и таковой должен быть повешен!

Простые люди восприняли царский указ с воодушевлением. Они видели в этом завершение многовекового ига неверных.

Но были и те, кому этот указ встал поперёк горла – это были те дворяне, которые веками наживались на торговле пленниками. Турки платили за крепких мальчиков и красивых девочек из горных селений золотом и серебром. Особенно злились Ба́рдга Ре́виа (слева) и его подельник Кучу́на (справа), ведь они жили за счёт торговли пленниками. И жили весьма хорошо!

Несмотря на прямой царский указ, разбойники не собирались прекращать своё гнусное дело. В чёрном разуме Бардги уже роились идеи, где раздобыть пленников для продажи.

Десятилетние мальчики Го́ча и Хви́ча жили в одной деревне и дружили с самого детства. Они были заправилами среди местных мальчишек – придумывали разные проказы, всегда побеждали в драках, не боялись ни диких зверей, ни скалистых обрывов. Хвича был чуть выше.

А Гоча – чуть плотнее, коренастее. У Гочи было чёрное пятно на левом ухе.

В тот день, как и всегда, деревенские мальчишки занимались своими важными и весёлыми делами. Они пасли коз и овец, играли в войнушку, боролись, бегали наперегонки по крутым склонам.

– Странное у тебя ухо, – сказал Хвича другу, когда они устали играть.

– Оттого и зовусь Меченым, – пожал плечами Гоча.

– И что, оно так и останется?

– Наверное. Зато мама говорит, что я нигде не потеряюсь, меня везде найдут!

Друзья разделили меж собой лепёшки, которые им дали матери, а потом выпили холодной, вкусной воды прямо из речки. Они были счастливы, как могут быть счастливы дети в десять лет, когда рядом лучший друг, впереди тёплое лето, а дома всё хорошо.

Близился вечер. Друзья гнали коз домой, пели весёлую грузинскую песню. Они дошли до развилки, от которой их вели домой разные дорожки.

– Гоча, завтра пораньше приходи!

– Обязательно, Хвича, ты меня жди!

Гоча пошёл прямо. Он беспечно гнал коз, насвистывая задорную мелодию...

А за ним крался по лесу разбойник Бардга Ревиа. Убедившись, что рядом никого нет, разбойник выскочил на дорогу, затащил мальчика в лес и надел ему мешок на голову. Больше никто и никогда не видел Гочу в родной деревне.

Хвича ещё не знал об этом. Он спокойно пришёл домой, где его обняла мать Мзе́ха:
– Сыночек, дорогой мой! Наконец-то ты вернулся! А где рубашку так порвал?

– Боролся с Гочей! Сегодня я победил его!

– Дай бог, чтобы из всех бед в жизни ты выходил победителем!

Мальчик так устал за день, что уснул прямо за столом. Мать отнесла его на кровать, уложила, разула, накрыла одеялом. Она спела сыну песню "Чёрная ласточка" и долго сидела рядом, любуясь своим Хвичей.

Похищение Гочи стало большим горем в деревне. Но прошло время, жизнь вернулась в своё привычное русло. Как и прежде светило солнце, несла свои прозрачные воды Теху́ри, крестьяне работали в полях. Работали и отец Хвичи Тагу́йя, и его старшие братья.

В полдень на реке появились лодки – это женщины и младшие сыновья везли мужчинам обед. Везли под охраной, потому что на Имеретию снова напали турки.

– Кто это? – обрадовался Тагуйя, обнимая Хвичу. – Да это же мой Хвича, мой сынок, моя надежда! Как дела, не растерял коз?

– Нет! – рассмеялся Хвича.

Семья села есть. Рядом с ними остановился всадник – Бардга Ревиа. К несчастью, никто в деревне не знал, что этот дворянин промышляет похищением мальчиков. Бардга попросил поесть и его с радостью пригласили.

Во время беседы разбойник всё приглядывался к Хвиче.

– Тагуйя, этот мальчик тоже твой? – указал Ревиа на младшего сына крестьянина.

– Да, господин, это мой младшенький, мой Хвича. Не обижайтесь, господин, но я вам так скажу – мы бы справились с турками и персами, если бы не наши князья и дворяне. Они не считают нас за людей, в этом главная беда Грузии!

– Я поеду, – сказал разбойник и указал плёткой на дальнюю гору. – Мне нужно успеть к цели до темноты.

Дома Хвича с интересом следил за птицами:
– Смотри, мама, как наши ласточки за лето выросли!

– Скоро они улетят в тёплые края, – сказала Мзеха.

– Куда?

– Далеко-далеко, за синее море, где никогда не бывает зимы, где круглый год светит солнце!

Хвича открыл загон и погнал коз пастись. У матери ёкнуло сердце.

– Хвича, не ходи один далеко, хорошо? – крикнула она вдогонку сыну.

– Хорошо, мама!

Мальчик сел на берегу реки, кидал в воду камешки. На беду, мимо как раз проезжал Бардга Ревиа.

– Эй, Хвича, хочешь я тебя покатаю? – спросил дворянин-разбойник.

– Конечно! – обрадовался Хвича и побежал к коню.

Когда они далеко отъехали от реки, Хвича забеспокоился:
– Давайте вернёмся!

Но Бардга Ревиа не собирался возвращать мальчика. Он обвязал ему шарфом рот и спрятал под буркой.

Через некоторое время козы пришли домой сами. Мзеха всё поняла и подняла тревогу.

В деревне забил набат. Женщины плакали. Мужчины вернулись с поля, вскочили на коней, вооружившись до зубов.

Они вскоре увидели всадника и пришпорили коней. Но Бардга Ревиа за поворотом спустился с обрыва и спрятался за деревьями. Преследователи проскакали мимо него. Так Хвича стал очередным грузинским мальчиком, которого похитили для продажи в рабство.

Все женщины деревни оделись в чёрное, как на траур. Подруги пытались успокоить безутешную Мзеху.

– Лучше мне умереть, мой сыночек! Помогите, люди! – причитала мать.

– Хвича, сынок! – горевал Тагуйя. – Лучше мне умереть, чем дожить до этого дня. Сынок мой, надежда моей старости!

Похитителя так и не нашли. В дремучем лесу Бардга встретился со своим подельником Кучуной. Кучуна осмотрел спящего Хвичу, уставшего от долгой скачки.

– Хороший мальчик, Бардга. Как тебе это удалось? Богомерзкий ты человек, настоящий дьявол! – похвалил товарища Кучуна.

– Знаешь, что я тебе скажу? На этом свете нужно мечтать только о хорошем коне!

Когда стемнело, Кучуна сел в лодку с Хвичей. Бардга оттолкнул лодку от берега.

– Надеюсь на тебя, Кучуна! Постарайся побыстрее добраться до Рио́ни (одна из крупнейших рек Закавказья). Завтра встретимся у князя Чоришви́ли!

Кучуна привёз мальчика в просторное имение князей Чоришвили. Княгиня Рода́м узнала об этом и вызвала на серьёзный разговор своего сына, князя Александра.

– Сынок, ты же обещал мне, что больше не станешь заниматься этим страшным делом! Ты погубишь себя и всех нас!

– Мальчика не отдам! К тому же, я уже обещал Фози́л-паше и взял задаток!

Княжич ни в какую не соглашался с матерью. Она так распереживалась, что схватилась за сердце и села на кровать.

– Ягу́ндиса! Скорее, позови священника! – попросила княгиня.

Ягундиса – верная служанка Родам, выросшая в княжеском доме.

Служанка княгини побежала за священником Марко́зом Даба́дзе. Это был просвещённый человек – его уважал царь Соломон, его почитали и простые люди, так как он ревностно защищал их от произвола дворян и князей. Святой отец тут же собрался и отправился к княгине.

В княжеской усадьбе священник встретился с Александром. А также заметил возле конюшни Бардгу Ревиа, которого прежде никогда не видел. Священник хорошо знал людей. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что Бардга – душегуб и работорговец. Святой отец с подозрением посмотрел на княжича Александра, ибо добрый человек не станет общаться с душегубом.

Священник вошёл в дом, а княжич подскочил к Бардге:
– Лучше змею встретить, чем этого попа. Он только увидел тебя, и всё понял. Скорее уходи, Ревиа, не то схватят и выколят глаза!

– Будь он трижды проклят! – злобно прошипел Бардга. – Чтобы его черти забрали!

Отец Маркоз сел около больной княгини.

– Святой отче, я меж двух огней. Мои муж и сын клялись царю, что больше не станут заниматься этим богомерзким делом, но сегодня разбойник привёз нового мальчика. Что мне делать?

– Ребёнка пока передайте мне, – предложил Маркоз. – Я воспитаю и обучу его, а потом найду его родителей и передам его им.

Княгиня обрадовалась такому решению и велела привести мальчика.

Хвича заплакал. Княгиня и священник принялись успокаивать его и гладить по голове.

– Не бойся нас, мальчик, успокойся! – ласково сказал отец Маркоз. – Как тебя зовут?

– Хвича! – мальчик успокоился, перестал плакать.

– Вы, княгиня, достойнейшая из женщин! Да продлит господь ваши дни! – сказал священник, поднимаясь. – Пойдём со мной, Хвича.

У Дабадзе Хвиче было очень хорошо, словно дома. Жена священника Мари́ка, и старая служанка Лерцами́са баловали и ласкали его.

Мальчик понравился и дочке священника Ци́ре, ровеснице Хвичи. Однажды утром она принесла мальчику подарок.

– Хвича, здравствуй, это я тебе принесла! – девочка протянула Хвиче новую рубаху. – А здесь я вышила твоё имя.

– Но я не умею читать, – расстроился мальчик.

– Я тебя научу, – сказала Цира. – Смотри, это буква Х, это В...

Девочка показала Хвиче каждую букву.

Через некоторое время Марика, Лерцамиса и Цира взяли Хвичу в церковь. Служил там отец Маркоз. На службе также была княжеская семья Чоришвили. Мальчик присмотрелся к иконе – Богородица очень напомнила ему родную мать. Он расплакался от тоски.

Князь Александр, Кучуна и Бардга Ревиа тоже переживали из-за Хвичи – точнее из-за денег, которые они не получат от Фозил-паши. Вечером они собрались на совет.

– Проклятый поп! Сколько из-за него сил пропало! – сердился Кучуна.

– Не можем же мы допустить, чтобы поп торжествовал? – спросил князь у Бардги.

– Не беспокойтесь, князь. Не будь я Ревиа, если щенок не будет нашим!

Хвича и отец Маркоз и не подозревали, что над их судьбами нависла чёрная туча. Священник учил мальчика читать, петь псалмы. Учили они и поэзию.

В конце урока священник обычно просил прочитать наизусть что-нибудь из Шотá Руставе́ли – это был любимый поэт мальчика. Хвича с радостью выполнял просьбу:

– Гей ты жизнь, к чему стремишься?
Вертишь нами, словно море.
Всякий, кто тебе поверит,
Над судьбой заплачет вскоре.
Одного ты вдаль заводишь,
Под другим срубаешь корень,
Но господь спасёт, не выдаст
Человека в тяжком горе...

Однажды Хвича увидел, как Цира несёт тяжёлый кувшин с водой. Он сразу бросился к девочке и взял у неё кувшин, чтобы помочь. Цире было очень приятно.

Потом они увидели ежевику.

– Давай насобираем! – воскликнул Хвича, указав на кусты.

– Хвича, ты скоро поедешь домой? – спросила девочка, собирая сладкую ягоду.

– Да, скоро.

– Я тоже хочу поехать с тобой.

Дети и не подозревали, что в эту самую минуту за ними следит из леса Бардга Ревиа. Негодяй ждал, когда мальчик останется один.

Пришло время прощаться. Марика и Лерцамиса горячо обняли Хвичу, расцеловали его:
– Счастливого пути, милый! Не забывай нас! Цира, иди сюда, попрощайся с Хвичей!

Но Цира обиделась, что Хвича не взял её с собой. Она отошла в сторонку и отвернулась. Хвича приблизился к ней, протянул руку:
– Цира, когда я вырасту большой, я приеду к тебе!

Цира расплакалась и убежала. Она так и не призналась Хвиче, что влюбилась в него.

Отец Маркоз медленно ехал на муле, а Хвича неутомимо кружил вокруг него.

– Смотри, Хвича, вон там, за теми голубыми горами, твоя деревня, в ней живут твои мать и отец, твои братья. А эта широкая полоса, идущая по лесу – река Риони. Если пойдёшь по берегу, дойдёшь до Чёрного моря. Там, где река впадает в море, стоит наша древняя крепость По́ти. Теперь там сидит неверный паша. Он приказал отправлять наших детей в Стамбул. Он и тебя, Хвича, отправил бы туда, если бы...

Роковой выстрел оборвал благочестивого священника. Бардга Ревиа, который скрытно следовал за путниками, убил отца Маркоза и во второй раз похитил Хвичу. Бедный мальчик совсем чуть-чуть не дошёл до дома...

Разбойник привёз мальчика в крепость Поти, о которой рассказывал отец Маркоз. Там мальчика выкупил Фозил-паша.

Паша перепродал Хвичу рыжебородому работорговцу Али-Юсупу.

Али-Юсуп и другие работорговцы погрузили своих невольников на корабль и отправились в Стамбул.

Невольники горевали, прощаясь с грузинскими берегами, многие плакали:
– Горе нам! Горе! Прощай, родная земля! Прощайте, наши родные!

Работорговцы удобно устроились в трюме на пышных коврах и мягких подушках.

– Я не доволен этой поездкой. Никогда не было такой неудачи. Стыдно показаться в Стамбул! – сетовал Али-Усуп.

– Почтенный Али-Юсуп, – ответил Зайдол (второй слева). – Ты везёшь пятьдесят пленных, а нас у всех меньше!

– В Гюрджиста́н (*Грузия по-турецки) больше нет смысла ездить за товаром, – вздохнул Ибрагим (третий слева, с чашкой).

– А виноват во всём имеретинский царь Соломон! – сердито заявил Али-Юсуп. – Сначала он запретил продавать пленников, а теперь обратился за помощью к России!

– О, Аллах! – хором испугались работорговцы и подняли руки к небу.

Россию они боялись больше всего, ведь наша держава в то время была единственной независимой православной страной. Россия оберегала христиан Османской империи и прилагала все силы, чтобы покончить с работорговлей.

– Аллах да продлит жизнь Фозил-паши, – заявил Али-Юсуп, успокоившись. – Какого крепкого мальчика он продал мне!– Продай его в евнухи, эфенди (*вежливое обращение к грамотному человеку, а также титул и офицерское звание), – посоветовал Ибрагим. – Тебе за него хорошо заплатят.– Что ты выдумал? – возмутился Али-Юсуп. – У мальчика лицо настоящего мамлюка, воина!

Чтобы скоротать время, Зайдол и Ибрагим сели играть в нарды. Зайдол поставил на кон длинноволосую красавицу Саломэ́, а Ибрагим – ахалци́хского силача. Зайдол был близок к поражению, но ворвался надсмотрщик и крикнул, что пленники бунтуют.

Дело было в том, что надсмотрщик Гасан приставал к Саломэ, пытался поцеловать её...

Но храбрый пленник Резо не выдержал подобного оскорбления и вступился за девушку. Резо побил Гасана и ещё нескольких надсмотрщиков. Но его всё-таки связали и исхлестали плетьми.

Выбежав на палубу, Зайдол и Ибрагим начали спорить, обвинять друг друга в беспорядках. Ведь Гасан был человеком Ибрагима, а Саломэ – пленницей Зайдола.
Али-Юсуп успокоил работорговцев и надсмотрщиков, и решил во всём разобраться.

– Так это Гасан виноват? – понял Али-Юсуп. – Его надо наказать. Никто не может оскорблять женщин! Ведите себя достойно. Кавказцы – всплыльчивый народ, с ними надо осторожно. Унесите уже Гасана!

Корабль плыл дальше.

Однажды Хвича увидел, что мачты и канаты облепили ласточки:
– Смотри, Саломэ, это наши ласточки! Мне мама говорила, что они каждый год улетают в тёплые края.– Они летят, куда нас везут, – с горечью сказал Резо.– Но они вернутся домой, а мы – никогда, – со слезами добавила Саломэ.Впереди показались минареты Стамбула...