Как гречиху два раза косили

Жил-был в одной деревне жадный поп. Так его скупость заела, что готов он был за гривенник* удавиться. У него сундуки от шёлка да бархата лопаются, а сам в залатанной рясе ходит. У него закрома полны белоярого пшена, а сам ржаной сухарик грызёт.

*Гривенник – десять копеек.

И вот пришло лето красное. Созрела на поле у попа знатная гречиха – высокая, ладная, стебель к стеблю. Столько в ней зерна, что аж к земле клонится.

Пора бы гречиху убирать, не то через несколько дней осыпется. Да у попа всего один батрак.
– Ну ты, ленивая душа, успей и гречиху скосить, и брёвен в лесу напилить, и курятник новый достроить. Иначе ни копейки не получишь! – накричал на батрака поп.
Заплакал батрак – из сил он выбивается, еле поспевает другие дела доделать. Помощника б ему на гречиху!
Давно бы ушёл он от попа, да нет на деревне другой работы.

Пошёл поп на улицу, стал возле церкви, начал народ созывать.
– Эй, люди добрые! Потрудитесь на благо Господа – помогите батраку моему гречиху скосить! По семь копеек не пожалею ради такого дела!
Мужики только посмеялись над жадным попом. В народе говорят: "Летний день год кормит". А поп всего семь копеек предлагает! Хороший хозяин рубль бы дал, не меньше.

Шёл через ту деревню из города домой наёмный работник. Побывал он и в бурлаках, и в столярах; и господам служил, и лес валил; повидал и дворцы петербургские, и пески каракумские. Увидел он поле нескошенной гречихи, разузнал у мужиков местных что к чему. И решил к попу наняться, ещё деньжат подзаработать.

Пришёл он к попу, поклонился:
– Здравствуй, хозяин! А не нужен ли тебе работник толковый, со всякой работой знакомый? Как говорится – и жнец, и швец, и на дуде грец!

– Швец не нужен, по бедности нашей шить не из чего. Дударь тоже ни к чему, из-за нищеты проклятой ничего не празднуем. А вот жнец сгодится – нужно гречиху скосить. Но не много ль ты возьмёшь?

– Эх, вижу я, что человек ты честный и бедный, так что с тебя только пшена да сала возьму за работу!
Поп от жадности чуть не поперхнулся. Тут же ударили они по рукам.
А батрак поповский на работника подозрительно смотрит – уж не дурачок ли? А тот в ответ ему подмигивает: узнаешь, мол, в чём штука.

Встали батрак и работник на заре, пришли к попу. Тот насыпал пшена мешочек, отрезал сала кусочек. Поблагодарил работник попа и пошли они с батраком на поле.

Только пришли, батрак уж косу правит, кому сколько косить отмеря́ет. А работник костёр разводит, котелок с водой ставит.
– Разве у добрых людей принято на голодный желудок работать? – спрашивает работник.

– Так-то оно так. Но если поп узнает, что я ел кашу и сало – вычтет из моей платы. А он и так мне почти не платит, – вздохнул батрак.

– Кушай, брат. И ни о чем не переживай – я всё устрою, – успокоил работник.

Наелись работник с батраком вкусной пшеничной кашки с сальцем. Батрак впервые аж с самой Пасхи досыта накушался. Тут же им и спать захотелось. Батрак косить порывался, уж и косу взял. Но работник ему так сказал:
– Вздремнём чуток, как у добрых людей полагается. Ложись и не тревожься, я всё устрою.

Послушал батрак, прилёг.

Проспали они до самого вечера. Пришли к попу, тот их у ворот встречает, жадно спрашивает:
– Ну как, скосили?
– Да уж почти, завтра ещё чуток – и готово! – отвечает работник, а батрак и голову поднять боится.

На заре снова пришли работник с батраком к попу за пшеном и салом. Тот их увидел, от жадности аж пятнами красными пошёл, на работника набросился:
– Утроба твоя ненасытная, неужто один всё вчерашнее съел?

– Ах вот ты как заговорил! – разозлился работник и сделал вид, будто колдует. – Вот тебе пшено, а вот тебе сало! А гречиха чтоб на место стала!
При этих словах он скрутил дулю левой рукой и подсунул попу под нос, а потом скрутил дулю правой и тоже подсунул её попу под нос. После этого трижды плюнул-дунул в сторону поля с гречихой и пальцами щёлкнул.

Испугался поп – неужто угораздило колдуна в работники нанять? Растолкал попадью:
– Беги что есть духу на поле да проверь, не приросла ли скошенная гречиха обратно? Кажись, связались мы с нечистой силой!

Больше всего на свете боялась попадья колдовства и всякой нечистой силы. Всю дорогу до поля она крестилась. А как гречиху нескошенную увидала – на землю со страху осела.
– Свят! Свят! Свят! – с трудом молвила. – Как есть колдун, гречиху обратно поставил!

Прибежала домой, всё рассказала попу.

Понял поп, что с таким работником нужно быть поласковей. И говорит:
– Ты прости меня, мил человек. Слаб я духом, неразумен головушкой и телом немощен. Скоси уж поле, как договаривались. Я тебе ни сала, ни пшена не пожалею.
– Нет, поп-батюшка, старый договор больше не действует. Положи мне поверх пшена и сала ещё десять рублей. Иначе слово скажу – вся гречиха осыпется, не найдёшь ни зёрнышка!

Побелел поп, за сердце схватился. Хотел уж ругаться, да попадья его в бок локтем пихнула, на ухо сердито шепнула:
– Плати колдуну сколько сказано! Не заплатишь – не видать нам удачи никогда! А всё жадность твоя – пожалел сала да пшена!

Некуда деваться – насыпал поп пшена мешочек, отрезал сала кусочек, положил рядом десять рублей.

Пошли работник и батрак в поле, всё за день скосили, а плату поровну поделили. Батрак как пять рублей в руки взял – на радостях работника обнял.
– В жизни столько денег не держал, – сказал он. – Как тебе это всё удалось?

– Правду в народе говорят: "Скупой платит дважды". У бедняка, брат, только два заступника: ум да хитрость. Подружись с этими заступниками, и любого учёного проучить сможешь, – сказал работник и пошёл домой.

Подумал батрак над словами работника, и ушёл от попа. Подался в город, вступил в артель плотницкую. Хозяин ему попался нежадный, сам из мужиков, деньги платил хорошие. Вскоре батрак женился на пригожей работящей девице, срубил избу и зажил припеваючи.