Крестьянский сын Иван да царь Иван

Жил-был в одном известном селе старик. И было у него три сына. Братья выросли молодцами хоть куда – и статью удались, и силушкой, и золотыми кудрями.

– Уж вы у меня, сынки, большие стали, – сказал однажды старик. – Тесно нам в старой избе. Пора бы новую срубить.

Сказано – сделано. Взялись вчетвером: старик руководил, советом наставлял, а братья всё в точности исполняли. Работали с песнями да с шутками-прибаутками – так никакая работа не в тягость.

Ладная вышла изба – просторная, светлая, крепкая.
– По древнему обычаю испытаем новый дом. Вот тебе, старший сын, хлеб, соль да стакан воды. Поставь в новой избе на стол, скатертью прикрой. И ночь переночуй. А наутро расскажешь, что приснилось.

Старший брат сделал всё, как велено. Поставил в новой избе хлеб, соль и воду, накрыл скатертью. И лёг почивать. Приснилась ему большая куча дров и пышущая жаром печь.

Утром он отцу всё как есть рассказал.
– Добро, – кивнул старик. – Тёплый будет дом.

Вечером старик дал среднему сын хлеб, соль да воду и послал его спать в новый дом. Сын всё на стол поставил, скатертью прикрыл. И лёг спать. Приснилось ему, как лопата сама из печи пироги да калачи достаёт – румяные, с пылу с жару. И сама на стол их подаёт.

Утром вернулся средний сын домой, сон отцу рассказал.
– Добро! – улыбнулся отец. – Сытная будет жизнь в новом доме!

На третью ночь послал отец младшего сына Ивана в новый дом, с тем же заданием. Кладёт Иван хлеб на стол, а хлеб на пол падает. Кладёт соль, а та рассыпается. Ставит стакан воды – вода разливается.
– Не к добру, – покачал головой Иван и лёг спать.

Приснился ему странный сон. Будто лежит он связанный по рукам и ногам – не шелохнуться. Появилась вдруг лиса, начала путы грызть, чтобы Ивана освободить. А с другого бока подползла змея и откусила молодцу правую ногу.

Упали путы. Встал Иван и ударил змею что есть мочи. Шкура змеиная враз с неё сошла, и явилась девица-красавица, краше которой и на свете не сыскать. А лиса тоже обратилась в прекрасную и милую девицу, милее зорьки.

Утром стал отец у Ивана про сон расспрашивать.
– Не скажу, отец, пока всё не сбудется, – ответил Иван.
И так старик выпытывает и эдак – молчит младший сын, только головой качает. Осерчал старик, крикнул в запале:
– Коли сон не расскажешь, то и жить с нами не будешь! Иди прочь!

Думал старик, что Иван испугается, расскажет сон. Но Иван взял торбу и ушёл куда глаза глядят.

Пришёл Иван к купцу, нанялся в работники. Платил хозяин исправно, кормил досыта – чего б не жить?

Однажды разговорились Иван с купцом. Рассказал Иван про своё житьё-бытьё. И за что его отец из дому выгнал тоже поведал.
– А мне сон расскажешь? – спросил купец.
– Нет, хозяин. Пока не сбудется, ни слова не скажу, – твёрдо ответил Иван.
Стало купцу любопытно, что ж за сон такой? Целый день он у Ивана выпытывал. А тот всё отнекивался.

Разозлился купец, рассчитал Ивана и прогнал со двора.

Долго бродил Иван по Руси. И дошёл аж до стольного града. Там его молодой царь увидал. Царь был похож на Ивана, как брат: и высок, и силён, и кудри золотистые.
– Эй, молодец, тебя как звать? – спросил царь.

– Иваном, царь-батюшка.

– И меня Иваном! Пойдёшь ко мне служить?

– Отчего ж не пойти? Пойду!

Стал Иван царю служить. Царь на охоту – и Иван на охоту. Царь на войну – и Иван на войну. Защищал Иван царя, не жалея себя, проливал кровушку за Отечество.

Крепко подружились Иваны – царь и крестьянский сын. Однажды на пиру начал царь Ивана про жизнь расспрашивать. Тот ему и рассказал, как его отец из дому прогнал, как он купцу служил, а потом в столицу угодил.
– Ну мне-то, царю, сон свой расскажешь? – спросил царь.
– Прости, царь-батюшка. Не могу рассказать, пока не сбудется.

Разгневался царь на Ивана за непослушание. И бросил его в темницу.

Вскоре задумал царь за море плыть, свататься к Марфе-царевне. О её красоте говорили, что нет, мол, на свете девицы краше её. Сказал царь о том своей сестрице Марьюшке. Марьюшка была на три года его младше, но на десять лет мудрее.
– Возьми Ивана-крестьянского сына с собой, братец. Он любую службу выполнит, из любой беды выручит, – сказала Марьюшка.

– Возьму, только сперва путь сон свой расскажет.

Пошла Марьюшка к Ивану в темницу. Глядит на неё Иван – красива царевна и мила, милее зорьки. И очень кого-то напоминает. Но даже ей он сон не рассказал.

Снарядил царь корабль и уплыл за моря. А Марьюшка места себе не находит, извелась вся от переживаний за брата. Пошла она к Ивану, открыла темницу, выпустила его на волю. Попросила с поклоном:
– Догони братца. Чует моё сердце, не справится он без тебя.

Иван тут же к морю помчал. Бежит он по лесу, слышит – кто-то криком кричит, ругается. Вышел Иван на полянку, а там два мужика друг на друга орут да кулаками машут.
– Почто дерётесь, любезные? – спросил Иван.
– Добыли мы с братом сапоги-скороходы, шапку-невидимку и скатерть-самобранку. Не можем решить, что кому достанется, – ответили мужики.

Понял Иван, что без этих вещей ему на корабль к царю не попасть. А без Ивана пропадёт царь на чужбине, как пить дать. И сказал молодец братьям:
– Знаю я способ, как вас рассудить. Я кину камень, а вы за ним побежите. Кто камень найдёт – тот себе две вещи волшебные выберет. А что останется – второму достанется.

Согласились мужики. Бросил Иван камень подальше, мужики за камнем и побежали.

А Иван, не будь дураком, надел сапоги-скороходы, натянул шапку-невидимку, схватил скатерть-самобранку и был таков. Шагнул он раз – перелетел через горы и леса, оказался на берегу морском. Шагнул другой – перемахнул через волны морские, очутился на царёвом корабле.

Снял Иван шапку-невидимку, явился пред царёвы очи. Тот увидел молодца, обрадовался – обнял его, расцеловал.
– Забудем же обиды! – воскликнул царь. – Будем дружить, как прежде.
Иван и согласился.

Долго ли, коротко ли они плыли, а приплыли к берегу. Идут к ним по пристани витязи, все в блестящих доспехах да при оружии. Трое из них несут на плечах меч-кладенец, к земле от тяжести пригибаются.
– По велению Марфы-царевны! Коли поднимешь над головой меч-кладенец – станешь ей женихом, а нет – твоя голова с плеч! – сказали царю витязи.

Пригорюнился царь – как же поднять меч, если его трое едва несут? А Иван-крестьянский сын рассердился, к витязям подскочил, меч-кладенец взял, над головой его поднял. А потом об колено сломал.
– Что за шутки ребячьи? Ведите царя к невесте, не задерживайте! – вскричал Иван.

Подошли другие витязи – ещё ярче блестят доспехи, у каждого на поясе булатный меч. Двое несут богатырский лук, от тяжести спина не разгибается.
– По велению Марфы-царевны! Сможешь, царь, лук натянуть и стрелу пустить – станешь ей женихом. А коли нет – покатится твоя голова с плеч! – молвили витязи.

Пуще прежнего осерчал Иван-крестьянский сын. Одной рукой схватил он богатырский лук, другой стрелу взял и тетиву натянул. Выстрелил – улетела стрела к самым небесам:
– Вы эти забавы детские бросьте, не то худо будет! Немедля ведите жениха к невесте!

Привели витязи царя к Марфе-царевне. Смотрит царь – не врут люди, никого краше Марфы-царевне на всём белом свете нет. Но стать её женихом непросто. Загадала Марфа-царевна ему загадку:
– Сшей половину подвенечного платья, а какого – не скажу. Другую половину мои швеи сошьют. И сойтись всё должно тютелька в тютельку. Иначе не сносить тебе головы!

Вернулся царь на корабль, кручинится. Иван давай у него расспрашивать, царь ему всё и рассказал.
– Не волнуйся, царь-батюшка, ложись спать-почивать. Утро вечера мудренее, – молвил Иван-крестьянский сын.

Надел Иван шапку-невидимку и в город отправился. Нашёл там швей, которые полплатья шьют. Дождался, пока они закончат, и расстелил перед ними скатерть-самобранку. Швеи на угощение сразу и набросились. А Иван готовую половину платья в суму положил. Наелись швеи, а платья нет! Сели шить заново. Иван скатерть забрал и на корабль вернулся.

Отдал Иван-крестьянский сын полплатья царю. Пошёл тот во дворец, с поклоном вручил полплатья Марфе-Царевне.
– Это задачку ты решил, – сказала царевна. – А решишь ли новую? Сшей мне по ножке сапожок из красного сафьяна с золотом. А другой сапожок мои сапожники сошьют. И чтобы получилась пара! Иначе не сносить тебе головы!

Вернулся царь на корабль, всё рассказал Ивану.
– Не кручинься, царь-батюшка. Ложись спать-почивать, утро вечера мудренее, – ответил Иван.
Надел молодец шапку-невидимку, нашёл сапожников, которые Марфе-царевне сапожок шили. Добыл он сапожок при помощи скатерти-самобранки, как прошлой ночью. А сапожники потом ещё один успели сшить.

На следующий день царь отнёс Марфе-царевне сапожок. Та померяла со вторым сапожком – пара, точно по ножке сшито.
– И эту загадку ты разгадал. Пришло время к свадьбе готовиться. Сделают мои мастера кольцо обручальное с узорами да резьбой. И ты сделай такое же. Выполнишь – поженимся. Не выполнишь – пойдёшь не к венцу, а на плаху!

Царь всё Ивану рассказал. Тот сделал всё, как и в прошлые ночи, раздобыл для царя кольцо.
Марфа-царевна слово сдержала. Села к царю на корабль, поплыла с ним на Русь.

А Иван-крестьянский надел сапоги-скороходы, сделал три шага и в столицу вернулся. Отправился он прямиком в темницу, ждать царской милости. Мол, царь его в темницу посадил – ему же и выпускать.

Царь позабыл обо всём на свете, не мог глаз от невесты отвести. На свадебном пиру обратилась к нему Марьюшка:
– Другие цари перед свадьбой каторжников выпускают. А у тебя товарищ верный – Иван-крестьянский сын в темнице томится.
– Твоя правда, сестрица! Отчего ж ты его не выпустишь?
– Да я бы с радостью, да он говорит – царь посадил, пусть царь и выпускает.

Освободил царь товарища, привёл его под руку, хотел рядом с собой за стол усадить.
– Что за гость? Отчего такой почёт ему? – удивилась Марфа-царевна.
– Это не гость, – ответил царь. – Считай его моим братом названым. Если бы не он, то не быть нашей свадьбе. Это он твои загадки разгадал.

– Так вот кто меня обхитрил! – разъярилась Марфа-царевна.
Выхватила она у царя острую сабельку. Хотела отрубить Ивану-крестьянскому сыну голову, да тот отклонился, взамен головы правой ноги лишился.

Сел Иван на лавку, натянул на левую ногу сапог-скороход, молвил царю:
– Теперь расскажу половину сна. Лисица мне связанному путы перегрызла – это Марьюшка, твоя сестрица, выпустила меня из темницы. А змея подколодная мне ногу откусила. Угадай сам, кто это!
Подхватил Иван правую ногу и вдаль скакнул.

Сапог-скороход за один прыжок унёс Ивана-крестьянского сына в дремучий лес. Очутился Иван перед избушкой на курьих ножках.
– Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! – сказал молодец.
Скрипнула избушка, приподнялась, передом к Ивану повернулась.

Зашёл Иван в дом, а там сидят два мужика, у которых он волшебные вещи забрал. Сидят, горюют – один без глаз, другой без ног. Спросил Иван, что случилось.
– Волшебные вещи, которые ты у нас отнял, мы у Бабы-яги украли. Нашла нас ведьма, у меня ноги забрала, у брата глаза отобрала. И бросила здесь. Как вернётся – изжарит нас и съест, – отвечал безногий.

– Не держите зла, мужики. Очень те вещи мне нужны были. Вот, возьмите их, – с почтением молвил Иван.
– Да чего уж там. Видать, они и тебе добра не принесли, коль ты здесь и без ноги, – вздохнул безногий мужик.
– Что ж теперь, пропадать? – воскликнул Иван. – Неужто мы втроём не сдюжим старую ведьму?

Мужики только руками махнули – мол, где нам, калекам, с ней справиться.

Тут дверь распахнулась, шагнула за порог Баба-яга, костяная нога. Тут же на Ивана с клюкой бросилась, а в клюке той – сто пудов весу. Иван увернулся, обхватил ведьму, хотел её удавить. Да где там! У Бабы-яги сил немеряно, отпихнула она Ивана, на пол бросила, замахнулась клюкой прямо в голову.

Тут бы молодцу и конец пришёл. Но мужики бросились к нему на выручку. Кое-как втроём они Бабу-ягу скрутили, на лавку повалили, крепко-накрепко связали. Мужики у неё ключик золотой взяли, сундук отперли, свои глаза и ноги забрали.
– Говори, старая, где живая вода? Не то хуже будет! – пригрозили трое злой старухе.
– Не только скажу, милые, но и покажу! Я ж и сама собиралась вас вылечить, честное колдовское!

Развязали бабке ноги, повела она троих калек к роднику с живой водой. Иван нес три ноги и два глаза. Слепой тащил безногого на спине. Скоро пришли они к раскидистому дубу на большой полянке. Из-под дуба бил источник.
– А вот и живая вода, милые. Целиком окунётесь – враз исцелитесь! Станете лучше прежнего! – сказала ведьма.

Мужики только в родник прыгать, а Иван их остановил. Поймал муху, в воду её макнул. Муха сразу и дух испустила.

Взяли трое по крепкой палке, прошлись по Бабе-яге сверху донизу.
– Пошутила я, милые, подурачилась! – завопила ведьма. – Живая вода с той стороны!

Обошли калеки дуб – и вправду, с другой стороны ещё родник. Опустил Иван в воду палку, та сразу зазеленела, расцвела.
– Вот это оно! – обрадовался безногий мужик.
Взяли они свои глаза и ноги, в родник прыгнули. Выбрались уже здоровыми.
А Баба-яга тем временем удрала. И больше в тех краях её не видали.

Отдал Иван мужикам сапоги-скороходы, шапку-невидимку и скатерть-самобранку. Распрощался с ними и пошёл своей дорогой. Вышел он в чисто поле, а там царь коней пасёт. Он их кнутом стегает, идти заставляет, а они на месте стоят.
– Что стряслось, царь-батюшка? – подивился Иван.
– Плохая жена вышла из Марфы-царевны – лютая, склочная, – опустил голову царь. – С утра до ночи меня пилит, со свету сживает. Заставила меня коней пасти, а они уж третий день домой не идут.

– Не плачь, государь, я всё исправлю. Я тебе только половину сна поведал, а сам-то целиком его знаю. Дай мне свою одёжку, я с Марфой-царевной погутарю.

Поменялись Иваны одёжкой, пошёл крестьянский сын во дворец.

Марфа-царевна его увидала, за мужа приняла, на весь дворец заорала:
– Ты зачем, эдакий-растакой, табун оставил?

Иван не долго думая схватил её за чёрную косу и швырнул оземь.

Превратилась девица в змею. Тогда Иван стеганул кнутом по змеиной коже, да слово верное промолвил:
– Была злой змеёй, а станешь доброй женой! А вы, кони-лошади, скачите обратно на конюшеньку!

Кожа змеиная надвое распалась. И вышла из неё Марфа-царевна. Ещё краше стала, вся злость с неё спала – на щеках румянец, на устах улыбка, глаза солнышком сияют и чело ясное.

Тут и царь подоспел – прискакал на коне, привёл табун. Марфа-царевна к нему со слезами бросилась.
– Уж прости меня, муженёк! Наложила на меня ведьма-мачеха проклятие: "С виду останешься девицей, а внутри будешь змеёй подколодною. Век тебе в девках быть, не встретить суженого. А коли встретишь, то сживёшь его со свету!" Снял с меня Иван кожу змеиную, избавил от проклятия. Теперь я навеки тебе добрая жена, а ему – сестра названая!

Царь жену простил, ибо не её была вина, а проклятия. Поцеловались они крепко.
А Иван говорит:
– Исполнился сон мой, царь-батюшка. Значит, и служба моя закончилась. Отпусти меня домой, к отцу и братьям.
– Будь по-твоему, – согласился царь. – Награжу я тебя по-царски, проси что хочешь.
– Есть у меня заветное желание. Полюбил я Марьюшку. Коли будет на то её воля, выдай её за меня.

Просветлел царь лицом, ведь лучшего жениха сестре и желать нельзя. Спросил он у Марьюшки, а та от радости ему на шею бросилась. Ведь давно полюбился ей Иван-крестьянский сын. Тут же и свадьбу сыграли, целую неделю всей державой гуляли. Меды дедовские выпивали, поросят-гусей жареных поедали.

Вернулся Иван с молодой женой к отцу и братьям. Рассказал старику свой сон, и что с ним потом приключилось. Отец его простил, а невестке-красавице очень обрадовался. Стали они в новой избе жить-поживать и добра наживать. И было им тепло, сытно и весело.