Партизанская искра

Эта история – не выдумка, а правда. Она расскажет о героической борьбе юных комсомольцев Украины, сражавшихся с фашистами в годы Великой Отечественной войны. Ребята назвали свою организацию "Партизанская искра". Это название до сих пор чтят их земляки – жители села Крымка и окрестных сёл Первомайщины, что в Николаевской области.

22-го июня 1941-го года Германия напала на Советский Союз. Стройными рядами потянулись добровольцы в ряды Красной Армии, чтобы защищать Родину. Пришли в военкомат и вчерашние школьники крымской общеобразовательной школы. Это были:

Парфён Гречаный,

Шура Кучер,

Митя Попик,

Андрей Бурятинский,

И Ваня Герасименко, он стоит слева. А также другие ребята.

– Нет, ребята, несовершеннолетних не берём, – сказал юношам командир Красной Армии Замурин. – Таков приказ.
– Хлопцы геройские, хотят в Одесское мореходное училище поступать. Будущие капитаны, – вступился за своих учеников директор школы Владимир Степанович Моргуненко, стоявший рядом с командиром.
– Ладно, я поговорю с военкомом. Но ничего не обещаю! – обнадёжил ребят Замурин.

Ребят так и не успели забрать в армию, потому что уже в августе фронт дошёл до Первомайска. Немцы охватывали район с юга и севера, грозя окружением. Власти эвакуировались. Владимир Степанович оставался, его избрали командиром местного подполья. Секретарь райкома беседовал с ним перед уходом:
– Эх, тяжело тебе будет, Владимир Степанович, лесов-то почти нет, степь кругом.
– Знаю, что тяжело, но я готов. Будем базироваться в этих сёлах, – директор указал сёла на карте. – Справимся.

Парфён Гречаный взял отцовское охотничье ружьё и готовился идти вслед за отступающими нашими. Надеялся, что его возьмут или в Красную Армию, или в партизаны. Мать плакала – утром отец ушёл, а теперь и сын уходит:
– Останься, Парфуша! Не покидай старую мать да маленькую сестричку.
– Не могу я остаться. Время такое, что каждый мужчина должен Родину защищать. Иначе как мы фашистов победим?

В хату вошёл Карпо – отец Парфёна:
– Поздно. Окружили нас немцы, почти всех перебили на переправе через Южный Буг. Теперь к нашим не пробиться.

Эта новость обрадовала мать Парфёна, ведь мужчины останутся дома. Но сам Парфён очень сильно огорчился.

Юноша оставил ружьё и выбежал из дому. Он сидел под мостом и горько рыдал. Тяжело в 17 лет расставаться с мечтами, но ещё тяжелее терять Родину.

Здесь, под мостом, он договорился встретиться с друзьями, чтобы вместе идти к нашим. Когда друзья пришли, Парфён уже не плакал, потому что нашёл решение.
– Пора, идти, Парфён, – сказал Шура. – А ты почему без ружья?
– Поздно идти, мы окружены, – вздохнул Парфён.
– Ну так с боем пробьёмся! Или пойдём в Савранские леса, там точно партизаны есть.
– С охотничьими ружьями никуда мы не пробьёмся, – возразил Парфён. – Но у меня есть план. Пойдёмте-ка собирать оружие и боеприпасы, которые от наших остались.

Домой Парфён пришёл уже утром. Только сел за стол и тут же уснул. А мать случайно нашла спрятанные им гранаты, и бросилась к мужу:
– Карпо, вставай, наш Парфён гранаты в дом принёс!
Отец спросонья не сразу понял, в чём дело. А когда понял, то рассмеялся:
– Вот же ж бисови диты!
Карпо отлично понимал, что лихие хлопцы вроде Парфёна не смогут спокойно смотреть, как враг топчет родную землю. Когда-то Карпо и сам был таким.

Жарким августовским днём в село вошли немецкие и румынские солдаты, а также румынская жандармерия. Румыния тогда была союзницей Германии. Крымка и вся юго-западная Украина отошли к румынам, но на самом деле всем заправляли немцы. Фашисты согнали крымчан на площадь под дулами автоматов, для регистрации.

Начальник местной румынской жандармерии зачитывал селянам новые законы:
– Всё движимое и недвижимое имущество колхозов отныне принадлежит государству Румыния! За сокрытие этого имущества – смертная казнь! За сопротивление властям – смертная казнь! За критику властей – смертная казнь!

В это же время Парфён и его товарищи собрались за селом. Стоя под красным знаменем, каждый из них дал страшную и торжественную клятву партизана. Первым клялся Парфён:
– Я, гражданин Советского Союза, вступая в ряды подпольной организации, торжественно клянусь все свои силы и даже жизнь свою отдать борьбе за освобождение родной страны, за честь и свободу Родины...

А последней – Поля, сестра Мити Попика:
...– За грабёж и насилие, за смерть братьев и отцов, за народное горе и слёзы! Кровь за кровь! Смерть за смерть!

– Ну вот, братцы, – сказал Парфён, – теперь мы с вами подпольщики. А это знамя сельсовета станет нашим боевым знаменем, с ним мы и встретим наших, когда они вернутся.

Ребята задумались о названии своей организации. Поля предложила назваться "Искрой":
– Журнал был такой – "Искра". И декабристы писали: "Из искры возгорится пламя".
– Партизанская искра, – добавил Парфён.
На том и порешили. Девчонки пообещали вышить "Партизанская искра" на знамени.

Ребята притащили найденный недавно пулемёт Максима к Парфёну в сарай. Они всё делали по инструкции, но никак не могли зарядить ленту с патронами – та не становилась на место. За этим занятием ребята не забывали шутить и веселиться.
– Потише вы, а то отец услышит. Он у меня старый, ему нельзя волноваться, – сказал друзьям Парфён.

И тут вошёл Карпо. Оказалось, что он всё слышал.
– А ну, покажите-ка, что у вас тут не ладится, – сказал отец Парфёна.
Он в два счёта починил пулемёт, там просто песок набился.
– То-то же. Старый, да опытный. Я, хлопцы, в Гражданскую... – начал было рассказывать Карпо.

...Но в сарай забежала сестра Парфёна:
– Жандармы к нам идут! Уже возле хаты!

Карпо приказал ребятам тащить пулемёт на второй этаж сарая и спрятаться с ним за сеном, в укрытии.

Пришли жандармы. Они описали имущество, и всё кругом обыскали, но ничего запретного так и не нашли. Всё потому, что Карпо сделал отличное укрытие.
– Утром чтобы явился в жандармерию. Тебя накажут за то, что на регистрации не был! – сказал капрал Парфёну.
Жандармы забрали у Карпо табак и ушли.

На следующий день жандармы собрали на площади молодых людей, которые не пришли на регистрацию. Ребята мрачно смотрели на ненавистного начальника жандармерии.

– Я прощаю вас за то, что вы были комсомольцами, – разглагольствовал главный жандарм. – Вам просто задурили головы, потому что вы ещё маленькие и глупые. Но за то, что вы нарушили приказ и не пришли на регистрацию, я приговариваю каждого к десяти плетям!

Парфён вызвался первым. При этом он намекнул жандармам, что они – рабовладельцы.
– За эту дерзость всыпьте ему двойную порцию! – приказал начальник.
Парфён выдержал истязание молча. Он не доставил фашистам удовольствие своими криками. Вслед за Парфёном отхлестали и всех остальных ребят.

После наказания все ребята собрались на сеновале у Парфёна. Все чувствовали себя униженными и пристыженными – как же, немцы безнаказанно отхлестали партизан плетьми!
– Предлагаю распустить организацию и пробиваться к нашим, – сердито сказал Шура Кучер, самый боевитый и горделивый из всех.
– Все думают так же? – спросил Парфён.
Казалось, что подпольная ячейка сгинет, толком и не родившись...

...Но совсем рядом заиграла мелодия "Широка страна моя родная". Все подумали. что это радио, а это был Андрей Бурятинский, который прятался за сеном. Ребята попросили Андрея сыграть ещё. Родная, знакомая с детства мелодия и остроумные шутки весельчака Андрея всех воодушевили, вернули боевой задор и весёлый настрой.

– Шура, а ну возьми свои слова назад! – улыбнулась Поля.
– Не вешаем нос, – сказал Парфён. – Нам нужны выдержка и стратегия, а не только горячий патриотизм.

"Партизанская искра" не распалась.

Прошло три месяца. В Крымке и окрестностях царили грабёж и страх. Оккупанты отбирали уже не только колхозное добро, но и личный скот селян. Дошёл черёд и до Нади Волошиной, у которой было шестеро детей – четверо своих и двое приёмных. Жандармы забрали у неё корову.
– Отдайте, ироды проклятые! Ведь помрут же дети! Что же вы делаете? Некому защитить одинокую женщину! В других сёлах хоть партизаны есть! – причитала Надя.

Старшие братья Волошины, члены "Партизанской искры", смотрели на причитания мачехи и с трудом сдерживались.
– Вот тебе и стратегия, – сказал Володька. – Нет чтобы ударить по немцам всеми силами!

Парфён не собирался прощать немцам их зверства. Но и бить фашистов нужно было с умом. Комитет "Партизанской искры" разработал план. Сначала нужно было поменять направление указателей на дорожном столбе на перекрёстке. Это сделали братья Волошины.

Из-за ошибочных указателей конвой немцев с награбленным скотом поехал не в ту сторону.

Там фашистов уже ждала засада. Юные подпольщики давно ждали случая, чтобы отомстить ненавистным завоевателям. Ребята сидели в укрытиях, с волнением сжимали в руках оружие. Впереди у них был самый первый бой против проклятых фашистов.

Конвой приехал и остановился – дорога была перегорожена.
– Бей гадов! – закричал Парфён.
Юные герои стреляли из винтовок и пулемёта, швыряли гранаты. Подлые оккупанты гибли один за другим. А из ребят не пострадал никто.

Юные подпольщики наклеили на кузов грузовика листовку для фашистов, чтобы те знали и боялись. На листовке было написано по-украински:
"Так будет с каждым, кто грабит народное добро!"
И ниже подпись: "Партизанская искра".

Вечером Волошины привели домой корову. Мачеха очень обрадовалась, бросилась обнимать бурёнку. Ведь без молока, творога и сметаны большая семья Волошиных не пережила бы зиму.

Раньше Надежда Волошина считала своих приёмных сыновей лоботрясами. Но теперь она поняла, что они – настоящие мужчины, защитники. Она зауважала их, и первый раз в жизни не отругала мальчиков за порванные рубахи.

Немцы пригнали всех жителей окрестных сёл на работы – разбирать взорванные партизанами поезда и ремонтировать железнодорожные пути. Здесь ребята встретили школьных друзей, которых не видели с выпускного. Все обнимались и радовались.

– Володька, а сколько нужно силы, чтобы такую рельсу разломать пополам? – спросил Парфён школьного товарища, пока они несли рельсу.
– Немного, три динамитных шашки. У моих знакомых с железнодорожной станции есть динамит, только без запалов.

Ребята присели отдохнуть.
– А вы, братцы, слышали про "Партизанскую искру"? – спросил Володька. – Смелая и сильная организация, я их обязательно найду!
– А тебе долго искать и не придётся, – намекнул Парфён.
– Так это вы, хлопцы? – обрадовался Володька. – Возьмите и меня, я вам сколько хочешь динамита достану!

Володька был надёжным парнем, поэтому его взяли в организацию.

А Поля общалась со своей давней подругой Дашей из Новоандреевки. Даша звала подругу в их подпольную ячейку, а Поля сообщила ей, что давно состоит в "Партизанской искре".
– Вот здорово! – обрадовалась Даша. – Вы такие молодцы!

Приехал поезд с пленными красноармейцами. Их тоже заставили работать. Ребята с удивлением узнали среди пленных командира Замурина.
– Товарищ Замурин! – подбежал к пленному Парфён.
– А, капитаны, – обрадованно, но очень устало промолвил пленный.
Немец-конвоир отогнал Парфёна и больно толкнул Замурина, чтобы тот шёл работать.

Один из пленных от усталости упал на землю. К нему тут же подбежал немец.
– Арбайтен! – кричал фашист. – Шнелле!

Но бедный красноармеец не сумел подняться. И тогда немец пристрелил его.

– Нет, братцы, так дело не пойдёт, – заявил Шура друзьям. – Нужно спасать наших.
– Поднимем панику, а потом спрячемся в поезде, – придумал Парфён.

Рабочий день закончился, пленных загнали в душные вагоны-скотовозки. До войны в этих вагонах возили свиней и коров, а теперь – пленных красноармейцев.
– Пан жандарм! – закричали ребята, когда поезд с пленными тронулся. – Вон там какой-то пленный побежал! Стреляйте, а то удерёт!

Поднялась форменная паника. Жандармы и солдаты бегали туда-сюда, беспорядочно стреляли, громко кричали. Пока фашисты охотились на воображаемого беглеца, ребята забрались на поезд и спрятались.

Тяжело и уныло было на душе у пленных. Они пели грустные украинские песни, с тоской вспоминая свою мирную и весёлую довоенную жизнь. Как далеко от них были родные дома и семьи, словно в каком-то ином, уже недоступном мире...

Ребята дождались, чтобы поезд отъехал подальше от станции и начали действовать. Они зарезали часового, охранявшего заднюю часть поезда. А затем отсоединили вагоны с пленниками от состава и остановили их при помощи ручного тормоза.
– Выходите друзья, вы свободны! – воскликнули юные подпольщики, открывая ворота.
Не было предела радости пленников! Они снова свободны, снова по-настоящему живы!

Через пару дней Парфён и Андрей встретились с Замуриным, который взял на себя командование освобожденными солдатами.
– Комитет выделил вам 15 винтовок, 300 патронов и гранату, – сообщили ребята. –А вот куда вас спрятать – пока не знаем.
– Итак, у нас проблемы с оружием, одеждой, едой и укрытием. Ещё и люди измучены – мы прячемся в поле, там даже костёр нельзя разжечь. Эх, нам бы к партизанам!
– Извините, товарищ Замурин, но у нас пока с ними связи нет, – виновато ответил Парфён.

К Парфёну прибежала Даша. Сказала, что кое-кто хочет с ним увидеться. И был это не кто иной, как Владимир Степанович Моргуненко – директор школы и командир местных партизан! Они с Парфёном крепко обнялись. Директор расспросил Парфёна про "Партизанскую искру", а тот всё ему и рассказал как на духу: кто состоит в организации, как держат связь, где прячут оружие и так далее.

– А откуда ты знаешь, что мне можно доверять? – злым, несвоим голосом закричал Моргуненко и достал пистолет. – Руки вверх, щенок! Конец вам, партизаны!

Парфён побледнел, поднял руки. Неужели Владимир Степанович продался фашистам?

Директор спрятал пистолет:
– Не серчай, Парфён. Это я проучить тебя хотел. Нужно быть очень осторожным, понял? А теперь к делу. Замурина и его людей я беру на себя. А вы теперь будете координировать свои действия с остальными подпольными группами. Так намного эффективней дело пойдёт.
Парфён облегчённо выдохнул – директор не предатель. И теперь они будут действовать вместе с настоящими партизанами, зададут немцам жару!

Прошло два года. "Партизанская искра" превратилась в могучую организацию, в которой состояло 50 человек – отважных комсомольцев. Фашисты боялись неуловимых партизан как огня. А местные жители складывали про ребят легенды.

Как-то раз Шуры не было дома три дня. Его мать решила, что Шуру задержали жандармы. И пошла к ним.
– Отпустите моего мальчика, пожалуйста! – попросила она.
– Да нет у нас никого, жандармерия ещё с праздника закрыта, – ответили жандармы.
Жандармы разузнали у женщины, что к чему. Им показалось подозрительным, что юноша не был дома три дня. И они решили следить за его хатой.

Тем временем комитет "Партизанской искры" собрался на совещание на Острове. Это было тайное место, давно заброшенные руины. Кассир Митя Попик собирал комсомольские взносы по шесть германских рейхсмарок с человека и записывал всё на лист бумаги. На эти взносы ребята покупали еду и тёплую одежду для партизан, а также помогали самым бедным селянам.

– Боюсь я за эту ведомость, а вдруг её найдут? – спросил Ваня.
– Я и так всю бухгалтерию в голове держу, – ответил Митя. – Но это – членские взносы, дело серьёзное. По поводу найдут – не переживай. Я ведомость в портрет Гитлера прячу!

Прибежал Володька, сообщил новость:
– Ребята, неподалёку от Крымки застрелили немецкого генерала. Теперь немцы будут зверствовать.
– Может, нам пока особо не высовываться? – спросил Парфён.
– Да чёрт с ихним генералом, – отозвались ребята, – работаем, как работали.

Весь комитет был в сборе, кроме Шуры. И никто его в последние дни не видел. Ребята решили, что с Шурой нужно серьёзно побеседовать. Он не соблюдал дисциплину, искал случаев погеройствовать, а рутинной работой заниматься не хотел.

Совещание началось. Парфён взял слово:
– У нас очень важное задание от одесского подпольного обкома. Мы с вами должны взорвать немецкий поезд на участке Каменный мост-Голта.
– Есть мысль! – воскликнул Володька и начертил на листике схему. – Вот на этом перегоне встречаются два поезда. Двух зайцев одним ударом!
– Решено, – согласился Парфён. – Идём сегодня вечером. Предупреди Замурина.

Пришёл Шура, в руках он держал котомку. Все напали на него с упрёками: мол, ушёл, никого не предупредив, не соблюдаешь дисциплину.
– И вообще, я ставлю вопрос ребром, – твёрдо сказал Парфён. – Отчисление Шуры из комитета и из комсомола за своеволие и махновщину!

Шуру очень обидели слова друзей.
– Вот где я был! Три дня генерала выслеживал! За что меня исключать? Разве я меньше других рисковал головой? – прокричал он.
Юный партизан выложил на столик содержимое котомки.

Шура Кучер убежал, не сдержав эмоций. На столике осталась фуражка немецкого генерала и его именной пистолет Парабеллум. Ребята изумлённо разглядывали трофеи.
– Ничего себе, Шура генерала убил! Может, простим его в последний раз?
– Ладно, – согласился Парфён. – Но это в последний раз.

Возле дома Шуру поймали жандармы – не зря они целый день сидели в засаде. Юного партизана доставили в жандармерию и начали допрашивать, постоянно избивая. Но он упорно твердил одно и тоже:
– Я три дня гостил у тётки в Балте. Про партизан ничего не знаю.

– Врёшь, – рассердился начальник жандармерии. – Обыщите его!

Шуру повалили на пол и нашли у него комсомольский билет.
– Фанатик, – отмахнулся начальник. – Советской власти давно нет, а он всё билет носит.

И тут один жандарм указал начальнику, что на билете стоит свежая дата – за прошлый месяц. А рядом ещё и подпись: "Д. Попик".

Начальник тут же отрядил двух жандармов следить за Митей Попиком. Жандармы незаметно крались за Митей и Парфёном по селу. Те вместе с остальными ребятами отправились через лес на перегон, чтобы взорвать поезд. В лесу жандармы потеряли партизан из виду.

Группы Парфёна и Замурина встретились у цели – это был железнодорожный мост. Они начали закладывать взрывчатку.

Но на путях появился патруль. Фашисты медленно шли, внимательно всё осматривали. Партизанам нужно было просунуть взрывчатку снизу и закрепить на рельсах. Фашисты бы это сразу заметили. Уже явно было слышно приближение обоих поездов. Задание оказалось под угрозой срыва...

Жандармы в лесу начали громко чихать. Патрульные услышали это и побежали в их сторону. Партизаны успели заложить взрывчатку и отойти.

Парфён нажал кнопку и мост взорвался. Мчащиеся на полной скорости немецкие поезда сошли с рельс. Вагоны сталкивались, падали в овраг, взрывались – шум стоял необычайный.
Важнейшее задание было выполнено!

Парфён отсыпался после дела. Его разбудила сестра:
– Вставай! Митю и Ваню взяли немцы! У Мити обыск! Нам Танечка рассказала, Митина сестрёнка. Она у нас.
Парфён тут же вскочил:
– Срочно беги к Поле. Передайте всем – немедленный сбор на Острове!

– Всех забрали – и Митю, и батька с мамкой! Весь дом вверх дном! – рассказала Парфёну плачущая Танечка.
Юный партизан успокоил девочку.
– У меня для тебя очень важное задание, Танечка. Возьми дома портрет Гитлера и принеси на Остров, хорошо? Ты так и Мите поможешь, и всем нам!

Парфён понимал, что нельзя давать такое опасное задание ребёнку. Но выхода не было.

Жандармы не нашли ничего запретного в доме Попиков. Они уже собирались уходить, но тут один жандарм задел портрет Гитлера, и тот упал. Фашист перепугался, ведь из-за этого могут быть неприятности. Он поднял портрет, а из него торчали бумаги.
– Нашёл! – закричал жандарм.

Танечка подбежала к жандарму, выхватила из его рук лист бумаги и бросилась вон из хаты. Фашисты кинулись за ней, начали стрелять.

К счастью, ни одна пуля не попала в Танечку. Девочка прибежала на Остров, где уже собрались юные партизаны.
– Только рядовые члены, – грустно сказал Парфён, просмотрев ведомость. – Значит, листок с командирами остался у жандармов...

Но горевать было некогда. Парфён скомандовал:
– Нападём вечером на жандармерию, отобьём ребят и заберём ведомость! Первая группа, режьте телефонные провода! Вторая группа, окружайте село, чтобы вражеские гонцы не ушли за помощью! Кто-нибудь предупредите Замурина! А все остальные готовьтесь к вечерней атаке!

Парфён и Поля пришли на точку сбора раньше всех. Этот бой мог стать для них последним, поэтому ребята решились на откровенность. Они признались друг другу в любви.
– Знать, что тебя любят и самому любить – такое счастье! – сказал Парфён.
– Надо же было, чтобы самое светлое чувство пришло к нам в такое лихолетье, – ответила Поля.

А Митя и Ваня в это время утешали Шуру в камере жандармерии:
– Не плачь, Шура, это не твоя вина. Никто не считает тебя предателем.

Потом уборщица сообщила ребятам, чтобы готовились к побегу вечером, во время штурма.

Вскоре началась атака на жандармерию. Юные партизаны сражались отчаянно, не жалея себя.

Но немцам всё-таки удалось послать за помощью. Прибывали всё новые и новые подкрепления. И это были не жандармы, а закалённые в боях ветераны СС.

На выручку ребятам пришёл Владимир Степанович.
– Отходите, братцы! Я их задержу! – прокричал Моргуненко своим бывшим ученикам.
Он развернул пулемёт в сторону наступающих эсэсовцев и косил их метким огнём.

Силы были слишком неравны. Несмотря на невероятный героизм и самоотверженность, ребята проиграли сражение. Начальник жандармерии застрелил Шуру. Но Ваню и Митю спасти всё-таки удалось.

А вот ведомость с именами командиров забрать не смогли. Начался разгром "Партизанской искры". Немцы хватали подпольщиков и членов их семей и бросали в казематы. Люди пели песни, чтобы не падать духом.

Однажды фашисты привели в казематы Владимира Степановича.
– Бейте его, это он задурил вам головы и обрёк вас на смерть, – заявил начальник жандармерии. – Кто первый ударит его, получит свободу!

Вперёд вышел Володька.
– О, какой молодец, – довольно улыбнулся фашист, – ты очень быстро соображаешь!

Но партизан ударил не Владимира Степановича, а самого фашиста.

Из всей "Партизанской искры" спастись и уйти из Крымки удалось только Парфёну, Ване и Мите. Они подались в Савранские леса, где базировались крупные партизанские части. Но и там было очень опасно. Фашисты начали крупную войсковую операцию против партизан, с артиллерией и танками. Командир приказал ребятам идти в Крымку и пообещал прислать туда крупный отряд. Ребята смело отправились по чащам и болотам.

Они шли в родное село, петляя от погони. Митя был ранен, поэтому шли не так быстро, как хотелось бы. Под самой Крымкой Парфён приказал Ване с Митей:
– Оставайтесь здесь, а я пойду на разведку.

В это же время фашисты привели пленных подпольщиков к Южному Бугу и выстроили их над обрывом. На этом месте фашисты расстреляли тысячи советских граждан – евреев, коммунистов, подпольщиков, просто мирных жителей.

– Головы выше, товарищи! – закричала Поля. – Смотрите им прямо в глаза!
– Огонь! – торопливо и злобно скомандовал немецкий офицер.
Раздался залп из десятка автоматов. Это был последний звук, который слышали юные герои "Партизанской искры". Сражённые немецкими пулями, они падали один за другим с обрыва. Никто не просил пощады. Они умерли, как и жили – смело, честно, по-советски.

Парфён долго стоял над обрывом и смотрел на тела своих товарищей. Он опоздал всего на несколько часов. И даже если бы он успел, то не смог бы освободить друзей. Но он мог бы погибнуть вместе с ними.

Память о подвигах юных партизан должна жить в веках. Поэтому Парфён решил спасти боевое знамя организации. Он пробрался через полное немецких патрулей село к тайнику и достал красное знамя.

На обратном пути его заметили фашисты.
– Живым брать! – кричал начальник жандармерии. – Это их командир!

Парфён убил конного жандарма и забрал его коня. Ему удалось доскакать до Южного Буга. Под пулями фашистов, юный герой бросился вплавь на ту сторону.

К другому берегу подошёл крупный отряд партизан – та самая помощь, которую обещал командир в Савранских лесах. В отряде было немало крымчан, среди них – мать и сестра Парфёна. Партизаны стреляли по фашистам, не давали им плыть за Парфёном.

Парфёна ранило, но он всё-таки переплыл на ту сторону. Он умер на руках собственной матери, сжимая красное знамя, на котором заботливой рукой Полины было вышито "Партизанская искра".