Иван Грозный ч.6 "Царь против бояр"

В 1563-м (по другим данным в 1564-м) году князь Андрей Курбский сбежал в Литву. Он опустился на правое колено и протянул свою саблю великому князю Литовскому и королю Польши Сигизмунду 2-му Августу – в знак того, что хочет служить ему.

Король вернул саблю Курбскому – это значило, что тот принят на службу.

– Разгром русских войск под Ревелем приведёт к восстанию. Царь бежал от бояр в Александрову слободу. Как медведь, зажат он со всех сторон. Верные бояре прислали мне грамоты, что мятеж вскоре начнётся. И тогда на престоле Москвы освободится место для нового царя – друга Литвы и Польши! – заявил князь-предатель.

Курбский очень надеялся стать этим новым царём.

Ответ короля не порадовал Курбского:
– Богом положено Литве, Польше и Ливонии быть форпостом Европы на востоке и не допускать русских варваров в семью просвещённых народов. Земли Руси обильны, недра богаты, но сами русские годятся разве что в батраки. Сильный царь в Москве не нужен Европе. И единая Россия не нужна! Новым крестовым походом пойдём на Русь, изгоним русских из Европы в степи азиатские!

Придворные восприняли речь короля с восторгом. Поляки любили рассказывать западным европейцам о дикости, жестокости и коварстве русских. Под этим предлогом они выпрашивали деньги "для борьбы с варварами". Многие из них и сами верили в небылицы, которые сочиняли. Поляки искренне считали себя лучше русских из-за того, что были католиками и переняли европейские обычаи и одежду.

В зал вбежал русский гонец с грамотой и прокричал:
– Царь в Москву возвращается!

Курбский прочёл грамоту и в бешенстве ударил гонца ногой. Планы Сигизмунда о крестовом походе пришлось отменить. Поляки и литовцы настолько испугались мощи новой России, что в 1569-м году и сами объединились в единое государство – Речь Посполитую.

Король наделил Курбского богатыми имениями в Литве и на Волыни. На польские деньги предатель написал свою знаменитую "Историю о великом князе Московском". В этом труде Курбский всячески очернял Иван Грозного, приписывал ему чудовищные преступления и самые безумные причуды. Впоследствии выдумки Курбского использовались врагами России для антироссийской пропаганды.

Итак, в начале 1564-го года Иван Грозный во главе одетых в чёрные рясы опричников прискакал в Москву.

– Что, попались, душонки мелкие? Не ждали возвращения? – с презрением обратился царь к боярам. – Обрадовались уезду? Тем себя и выдали, изменники! Нет вам ныне доверия. Своих исполнителей для дел государевых ныне воздвиг – опричников!

Из рядов перепуганных бояр выступил давний друг Ивана – боярин Фёдор Колычёв, некогда ушедший в монастырь:
– Затея твоя не от бога, а от лукавого! Кто обычаев царства не чтит, тому недолго царствовать!

Иван обрадовался, шагнул к другу с распростёртыми объятьями:
– Фёдор Колычёв!

Прежний митрополит, Афанасий, ушёл с поста из-за болезни. Иван хотел поставить во главе церкви верного и толкового человека. Царь поделился со старым другом своими планами, но тот был неприступен.

– Что суров со мной, друг? – спросил царь.

– Я смиренный инок Филипп, волю господа творю! Служу царю небесному, а не земному! – ответил монах.

– Нужен ты мне для дела великого, – попросил Иван.

– Нет дела более великого, чем по старине державой владеть – по примеру отцов, дедов, прадедов править! Бояр слушать, с ними власть делить! По византийскому чину властвовать! – ответил монах.

– Околесицу несёшь, чернец! – Иван даже удивился, что друг может так заблуждаться. – По византийскому чину властвовать – закончим, как Византия! Ныне новая Россия нужна – единая, крепкая, царской рукой могучей к славе и величию ведомая! Прими митрополию, помоги мне, друг!

– Отмени опричнину, верни правительство боярское! – потребовал монах. – Тогда стану митрополитом!

На такие условия царь пойти не мог. После долгих торгов сговорились на том, что опричнина останется, но митрополит получит право "печаловаться за осуждённых"*. Друзья крепко обнялись и помирились.

*Фактически это значило, что царь должен был миловать тех, на кого укажет Филипп.

– Почто попу такую власть над собой даёшь? – недовольно спросил Малюта Скуратов.

– Молчи, пёс! – разозлился царь. – Иначе не стал бы он митрополитом!

– Знаю, что пёс. Пёс предан, не выдаст, – сказал Малюта. – Есть выход, как и слово твоё царское соблюсти, и врагов погубить. Пёс гончий на охоте дичь обходит, и мы обойдём. Ударим немедленно, чтобы не успел печальник заступиться!

– Твори! – согласился царь и хлопнул Скуратова по спине. – Что вершить положено – верши!

Фёдор Басманов провёл расследование и выяснил, что жену царя Анастасию Романовну отравила княгиня Старицкая. Басманов тут же рассказал царю.

– Ефросинья! Неужели она, тётка царская, родня! – царь изумился, закрыл опричнику рот. – Молчи об этом, Федька, покуда сам правды не доищусь!

Малюта Скуратов начал расправляться с противниками царской власти. Десятки знатнейших бояр и князей были казнены им, и сотни менее знатных дворян. Скорее всего, среди них были и невинно пострадавшие – те, кто не предал царя и Россию. Но сделать это всё как-то по-другому было просто невозможно. Практически каждый из феодалов видел себя независимым правителем своей вотчины. Не борись царь с крамолой и изменой – князья да бояре растащили бы Русь по уделам и начали бы вечную войну между собой.

Среди казнённых царём были и родственники митрополита Филиппа, представителя знатного и многочисленного рода Колычёвых. Митрополит горевал у гробов родичей.

К митрополиту пришли бояре, в их числе – могущественный архиепископ.

– Царь – твой друг, смири его! Не послушает – отлучи от церкви! – властно велел архиепископ.

– В монастырь хочу, – пожаловался Филипп, – за тем и ушёл со двора царского.

– Не обуздаешь царя – ответишь перед богом! – заявил архиепископ.

– Владыка! – сурово молвила княгиня Старицкая митрополиту. – Управы на царя, защиты боярам прошу! Нет, не прошу, требую!

– Видит бог! – воскликнул митрополит. – Не за себя, не за родичей своих умученных, за дело правое боярское меч поднимаю! Есть управа на царя! Хоть я и в рясе, но Колычёв, хоть и Колычёв, но и церкви князь! Быть завтра всем в соборе! Согну царя, смирю, раздавлю церковью!

На следующее утро в соборе было не протолкнуться. Совершалось Пещное действо – своего рода театральная постановка. Она посвящена трём иудейским юношам – Анании, Азарии и Мисаилу. Вавилонский царь Навуходоносор приговорил их к сожжению в печи за отказ поклониться идолу. Но юноши были праведниками, а потому к ним спустился с небес архангел Михаил и сохранил их от огня. Они вышли из печи невредимыми. Филипп специально выбрал этот день и это действо, чтобы сломить волю царя.

Иван Грозный с опричниками опаздывал в храм. Скуратов только вернулся к нему с докладом. Опричники ходили к Старицкой, но она побила их посохом и прогнала.

– Узнаю родную тётку! – рассмеялся царь. – Не трожьте её! Пока не захочет меня с трона сместить – не трожьте!

– Забыл, государь, про чашу с ядом? – спросил Басманов.

– Молчи про подозренье великое! – царь оглянулся по сторонам. – Даст бог, не она виновной окажется.

И вот царь с опричниками вошёл в собор. Иван занял своё место, и юноши, изображающие Ананию, Азарию и Мисаила, тут же громко запели:
– Почто, халдеи*, царю беззаконному служите? Почто, халдеи бесовские, царю сатанинскому, мучителю, губителю, радуетесь?

*Халдеи – семитское племя, а также – волхвы, астрологи, колдуны, жрецы, мудрецы.

Служил в соборе сам Филипп. Иван, по обычаю, подошёл к митрополиту за благословением, поклонился. В тот же момент юноши запели:
– Царь земной будет унижен царём небесным!

Филипп отвернулся. Тогда царь поклонился ещё ниже. Иван понял: что-то происходит, и Пещное действо явно в этом замешано.

Митрополит всё ещё не смотрел на царя. Тогда Фёдор Басманов сказал Филиппу:
– Царь всея Руси благословения просит!

– Не узнаю царя в нецарских одеждах! – сердито ответил митрополит. – Не узнаю в деяниях языческих!

– Что тебе, чернец, за дело до царских деяний? – спросил царь.

– Кровожадного змея деяния твои! – воскликнул в гневе Филипп.

– Молчи! – осерчал царь. – Не прекословь державе, не то постигнет тебя гнев мой!

Филипп на время умолк, дал юношам спеть:
– Ныне узрите чудо, узрите! Будет унижен владыка земной владыкой небесным!

Когда песня умолкла, Филипп вскричал:
– Как Навуходоносор сжигаешь огнём ближних своих! Но спустится ангел и выведет их из пещи!

– Молчи! – повторил царь.

– Покорись церкви, покайся! Упраздни опричнину! – не сдавался Филипп.

– Молчи! – Иван схватился за посох митрополита.

Царь оглянулся, увидел неподалёку Старицких. Ефросинья со злобой льва дикого, учуявшего добычу, смотрела на него. Царь прочёл в этом взоре, что нет у него более страшного врага, чем его собственная тётка. И что никто иной не мог отравить Анастасию.

– Она, Федька! Она! – с болью воскликнул царь.

Иван не покаялся митрополиту и не покорился боярской власти. С великим достоинством взглянул он на бояр и многие из них устрашились пуще прежнего. После этого царь покинул с верными опричниками собор и разыгранное специально для него Пещное действо.

Через некоторое время, под конец 1568-го года, митрополита Филиппа задержали для суда. Ефросинья и бояре разозлились и ужаснулись, ведь Филипп был их последним рычагом воздействия на царя.

– Судили бы по старинке, боярским судом – не дали бы в обиду, – вздохнул один из бояр.

– Последний выход у нас остался – царя убить или самим на плаху идти, – решительно сказала Ефросинья Старицкая.

Архиепископ поддержал идею княгини. Цареубийцей он избрал Петра Волынца – слугу, которого он недавно отписал Владимиру Старицкому. Священник прочитал над Петром особую молитву, словно тот уже был мёртв:
– Предаётся во гроб, камнем покрывается, во тьму вселяется, всех сродников и даров ныне разлучается!

Ефросинья Старицкая начала морально готовить сына Владимира к будущему царствованию. Тот был против этой идеи, но не умел спорить с деспотичной матерью.

– Почто на власть меня толкаешь? Почто на заклание отдаёшь? – с обидой спросил Владимир.

Мать постаралась успокоить и подбодрить сына, спела ему песню.

– Сотню раз готова тебя в муках рождать снова и снова, лишь бы на престоле узрети! – сказала Ефросинья после песни.

Вошёл Малюта Скуратов. В руке его была чаша, накрытая платком. Опричник поклонился хозяевам:
– Жалует тебя царь чашею зелена вина, княгиня. А брата своего Владимира к трапезе пожаловать просит.

Ефросинья поцеловала сына:
– Божий перст, делу нашему удача! С Петром Волынцом на пир и пойдёте. И не забудь в новый кафтан нарядиться.

– Не тревожься, княгиня, мы нарядим, – сказал Малюта.

Старицкий и Волынец пошли в царские палаты с Малютой Скуратовым. У Волынца за пазухой был кинжал.

На пиру веселились опричники – плясали, пели, пили и кушали. Царь собственноручно поил Владимира и вскоре тот захмелел. Иван собирался выведать у двоюродного брата планы бояр.

Алексей Басманов начал критиковать царя, что тот защищает своих родичей. Себя же и остальных опричников Басманов назвал новыми родичами царя, связанными с ним пролитой кровью. Царя рассердили заносчивые речи помощника:
– Не родня вы мне, вы холопья мне! Поднял вас, чтобы бояр-изменников подмять. Через вас свою волю творю!

– Горд стал, Алёшка, – сказал Малюта Скуратов Басманову. – Другим завидуешь, хочешь рядом с царём сесть?

И тут Фёдор Басманов увидел на лавке среди челяди Петра Волынца.

– Почему здесь человек архиепископа? – удивился Басманов.

– Архиепископ его отписал Владимиру Старицкому, – ответил Скуратов.

Очень пьяный князь Старицкий сказал царю:
– Вот пируешь, а не знаешь, что убрать тебя хотят.

– А вместо меня кого? – спросил царь.

– Не отгадаешь! – отмахнулся Владимир. – Я ей сто раз говорил – какая радость быть царём? Казни, заговоры, а я человек мирный, мне власть не нужна!

– Истинно, – печально согласился Иван. – Какова радость? Тяжело дело царское.

– Ну вот, – сказал Старицкий. – Так я ей и говорю, а она мне – бери шапку, бери ба́рмы*!

– А бери, брат, бармы, бери шапку! – предложил царь.

*Бармы – оплечье царского костюма, украшенное золотом, самоцветами, жемчугом, а также вышитыми изображениями религиозного толка.

По приказу царя опричники принесли трон, царское облачение, шапку Мономаха, скипетр и державу. Пьяного, плохо соображающего Владимира Старицкого нарядили царём. Все, в том числе Иван Грозный, преклонили колени перед Владимиром.

Пробил колокол.

– Ну всё, конец плутовству! – велел Иван Грозный. – Воззовём ко господу. Веди нас, царь Владимир, в собор!

Иван дал двоюродному брату горящую свечу. Старицкий стал во главе опричников и повёл их в собор, шатаясь.

Была глубокая ночь, в палатах царила непроглядная тьма. Пётр Волынец во мраке поджидал царя. Наконец он увидел процессию опричников и во главе её – облачённого в золотые царские одежды человека. Лица этого человека Пётр не видел.

Убийца выскочил из-за колонны и ударил кинжалом в спину Старицкого, переодетого царём. Князь Владимир упал на живот, так что Волынец даже не понял, что убил не того человека.

Малюта Скуратов и Фёдор Басманов тут же скрутили убийцу.

Незадолго до этого Старицкая решила поглядеть на царский подарок, отбросила с него платок.

– Странно – чаша пуста, – удивилась Ефросинья. – Не Малюта ли по дороге выпил вино?

И тут княгиня вспомнила – это была та самая чаша, из которой она отравила царицу Анастасию!

Испугавшись за сына, княгиня бросилась в палаты.

Ефросинья вбежала в собор сразу после того, как Волынец сделал своё дело.

– Народ, гляди – умер зверь! – княгиня поставила ногу на тело в царском облачении. – Воссияет Русь под державой царя Владимира, боярского любимца!

Опричники расступились и к Ефросинье шагнул царь. Княгиня жутко испугалась – решила, что явился призрак. Она даже дотронулась до его груди, чтобы убедиться, что это человек из плоти и крови.

Княгиня Старицкая поняла, что убили не того. Пронзённая страшной догадкой, она осела на пол возле тела, дрожащими руками повернула его голову и узнала сына. Княгиня закричала, словно раненый зверь.

Закричал и Волынец:
– Пытайте, казните, ничего не скажу, никого не назову!

К Петру подошёл царь:
– Почто его держите? Он царя не убивал, он злейшего врага моего убил. Отпустите его на все четыре стороны!

Царь же обратился к помощникам своим:
– Ради русского царства великого подобает царю всегда осмотрительным быть. Ко благим проявлять милость и кротость, ко злым – ярость и мученье. Ныне на Москве враги единства русской земли повержены. Руки мои свободны. И отныне засверкает меч справедливости на тех, кто извне посягает на величие державы российской! Не дадим в обиду Русь!

В 1572-м году Иван Грозный отменил опричнину. Во многом она достигла своей цели – сломить боярское единство, разрушить старые феодальные порядки. Этим был открыт путь к абсолютной монархии, которая является более прогрессивным государственным устройством, чем феодальная монархия. Процессы централизации государства и абсолютизации монаршей власти протекали и в великих западных державах того времени – Франции, Испании.

На картине изображены Иван Грозный и опричники

Ливонская война в конечном итоге закончилась для России неудачно. И хотя русские войска легко победили саму Ливонию, её земли достались Речи Посполитой, Швеции, Дании. Россия даже утратила важные крепости и города – Ивангород, Ям, Копорье. Победить несколько могущественных европейских держав Россия в 16-м веке ещё не могла.

На картинке – территориальные изменения в результате Ливонской войны

После присоединения к России Казани и Астрахани, Крымская Орда совершала набеги на Русь почти каждый год. Крымский хан был вассалом турецкого султана. Султан же считал себя покровителем всех мусульман. Он всячески поддерживал набеги крымцев на Русь. Однако в 1569-м году под Астраханью и в 1572-м году при Молодях турки и крымские татары потерпели сокрушительные поражения от русских войск. После этого турецкая экспансия на север прекратилась. Даже воюя на 2 фронта, русское войско сумело одолеть османов, перед которыми трепетала вся Европа!

На картинке – бесстрашные турецкие янычары (элитные пехотинцы)

При Иване Грозном началось покорение Сибири – процесс, важность которого для России трудно переоценить. Уже в 1583-м году казак Ермак разгромил сибирского хана и занял его столицу Кашлык. Разгром и присоединение Казанского, Астраханского и Сибирского* ханств навеки сняли смертельную для России угрозу с Востока.

Картина «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем», Василий Иванович Суриков. Изображён бой между казаками Ермака и войском сибирского хана Кучума в 1582-м году

*Сибирское ханство окончательно присоединено уже после смерти царя Ивана.

Царь умер в 1584-м году, будучи нестарым, но очень больным человеком. Российская история, сформированная при династии Романовых, долгие века изображала царя Ивана Грозного как безумного тирана и маньяка-убийцу. На самом деле Иван Грозный сделал для России на порядок больше хорошего, чем плохого.

При нём территория страны увеличилась почти вдвое.

Карта России во 2-й половине 16-го века