Мамлюк, часть 2-я

– Вот он – Стамбул, прекраснейший из городов! – восхищённо воскликнул Али́-Юсу́п, протягивая руки к великой столице, к которой приближался корабль с невольниками.

В те времена Стамбул (Константинополь) был столицей Османской империи. Турки завоевали этот город в 1453-м году. В официальных документах его и после захвата называли Константинополем, но в просторечии турки предпочитали название Стамбул. Русские же в старину величали его Царьградом – городом царей и царём городов.

Но не все радовались приезду в великую столицу. Пленники, похищенные на Кавказе, горевали. Больше они не увидят друг друга, а значит оборвётся последняя ниточка, связывающая их с Родиной. На пристани пленников одного за другим гнали вниз по трапу.

Их ждали невольничьи рынки, которых много было в Османской столице.

Хвичу повели на рынок рядом с мечетью Нуруосмание́. Людей здесь осматривали, точно скот – щупали мышцы, заглядывали в рот. За рабов торговались, словно это был обычный товар, а не люди. Продавцы нахваливали своих невольников, а покупатели искали недостатки и сбивали цену.

Вдруг по рынку пронеслось, что идёт Хусе́йн-ага́ – один из самых богатых и влиятельных работорговцев. Он торговал с мамлю́кскими беями, хозяевами Египта. Хусейн-ага сразу подошёл к Али-Юсупу, они давно были знакомы.– Как твои дела, почтенный Али-Юсуп? – спросил Хусейн-ага.– Плохи наши дела в Гюрджиста́не (*Грузия по-турецки), эфе́нди. Видишь, как мало пленников?

Хусейн-ага подошёл к невольницам, осмотрел одну из них.

– Грузинка? – спросил он.

– Черке́шенка.

– Хороший товар, хороший.

Вдруг из сарайчика для рабов донёсся голос Хвичи. Мальчик прокричал надсмотрщику, чтобы тот отпустил его, а тот в ответ заявил, что свернёт Хвиче шею.

– Кто там кричит? – заинтересовался Хусейн-ага.

– Пленный мальчик, Хвича из Грузии.

– Покажи мне его!

Плачущего Хвичу подвели к работорговцам.

– Не плачь, мальчик, – ласково сказал Хусейн-ага и погладил Хвичу. – Такому славному мальчику стыдно плакать.

Хусейн-ага дал Хвиче несколько монет. Хвича никогда не держал в руках такого богатства. Он спрятал монеты за пазуху и сразу повеселел.

– Он хорошо сложен, – сказал Хусейн-ага, ощупав и осмотрев Хвичу. – Клянусь своей бородой, из него выйдет отличный мамлю́к! Пусть поборется с кем-то!

Слуги немедленно привели крепкого мальчика-турка. Ему пообещали монету, если он выиграет. Турок был на 2-3 года старше Хвичи и крупнее его. На земле постелили ковёр, чтобы удобнее было бороться. Весь базар оставил свои дела, чтобы посмотреть на борьбу Хвичи и турка.

Али-Юсуп сомневался в исходе поединка из-за разницы в возрасте мальчиков. А сам Хвича не переживал, ведь борьба – любимое занятие в его деревне. Он раз за разом швырял турка на пол до тех пор, пока тот не признал поражение. Торговцы и рабы, все рукоплескали счастливому, смеющемуся победителю. А побеждённый всё же получил свою монету, и тоже был не в обиде.

Хусейн-ага был очень доволен:
– Ну, Али-Юсуп, говори – сколько?

Тот показал 3 пальца – три кошеля́ золота.

– Побойся бога, – возмутился Хусейн-ага, – за такие деньги можно купить целый отряд! Я дам тебе один кошель, ладно – два!

– Один только кусок шёлка, который я отдал Фози́л-паше за мальчика стоил мне 50 меджи́диев (*турецкая серебряная монета). Я ведь знаю, для кого ты покупаешь мальчика, ты не останешься в накладе.

– Хороший мамлюк выйдет из паренька! – рассмеялся Хусейн-ага и отдал Али-Юсупу 3 кошеля золота.

Хусейн-ага хотел уже уходить с базара, но тут к нему подошёл венецианский советник.– Я тоже купил себе мальчика, – сказал венецианец. – Хочу проверить его силу. Пусть поборется с твоим.– Будешь ещё бороться, Хвича? – спросил работорговец.– Ага!– Приведите мальчика! – велел советник.

Венеция – город на северо-востоке Италии, на побережье Адриатического моря. Город известен тем, что большая часть его улиц – не дороги, а водные каналы, по которым передвигаются на лодках. В Средние века Венеция была могущественной морской торговой республикой, самой богатой страной Европы. Её возвышение приходится на времена Крестовых походов, а период наивысшего могущества – 13-15 века. В то время Венеция контролировала почти всю торговлю Восточного Средиземноморья, почти все морские торговые пути на Восток.

Венеция в наши дни

Венеции принадлежало множество островов в Средиземном море, даже Кипр и Крит. Хорошо укреплённые венецианские колонии находились за тысячи километров от метрополии. К примеру, на территории современного российского Азова был венецианский город Тана. В 16-м веке, с освоением Америки и возвышением Османской империи, начался закат Венеции. Конец её независимости положил Наполеон Бонапарт в 1797-м году.

Республика Венеция, её торговые маршруты и колонии

Слуги венецианца привели мальчика. Хвича расставил руки и пошёл на нового соперника, намереваясь повалить его на пол. Соперник сделал то же самое. И вдруг мальчики замерли в изумлении – они узнали друг друга.

– Хвича! – закричал мальчик венецианца.

– Гоча! Меченый! Откуда ты здесь?

Друзья обнялись.

– Мы больше никогда не расстанемся!

– Всегда будем вместе!

К ребятам подошли их новые хозяева.

– Хвича, кто этот мальчик? – Хусейн-ага указал на Гочу.

– Это мой лучший друг Гоча, мы с ним из одной деревни!

Хусейн-ага захотел купить Гочу, ведь за двух верных друзей мамлюки дадут тройную цену. Но и венецианец питал надежды купить Хвичу. В результате ни тот ни другой не уступили, каждый остался при своём.

Мальчики поняли, что их разлучают, крепко схватились друг за друга:
– Гоча!
– Хвича!

Слуги с большим трудом расцепили ребят.

Хусейн-ага повёз Хвичу в Египет, а советник отправился с Гочей в Венецию. Мальчики были уверены, что больше никогда не увидятся. Но судьба распорядилась иначе – она приготовила им одну последнюю встречу. Однако до этого было ещё очень, очень далеко.

Хусейн-ага и его невольники отправились в долгий путь в Каир – столицу Египта. Каир стоит на берегах великой реки Нил. Знаменитые пирамиды Гизы расположены неподалёку от столицы.

Пирамиды Гизы

Каир на карте Египта. Рядом с Каиром расположен город Эль-Гиза, где находятся пирамиды.

В 1757-м году правителем Египта стал Али-бей. Он был родом из Абхазии, его похитили в 13 лет и продали мамлюкам.

Став предводителем мамлюков и фактическим хозяином Египта, Али-бей жестоко подавил внутренние восстания фелла́хов (*крестьяне, потомки древних египтян, составлявшие большую часть населения Египта) и бедуинов (*кочевые арабские племена). Он также взял под контроль Хиджаз – святую для мусульман землю на другом берегу Красного моря, где находится город Мекка, центр Ислама.

Египет во времена Али-Бея

Красное море

В 1768-м году Али-бей уничтожил янычар в Египте, выслал из страны турецкого пашу (наместника) и прекратил платить Турции дань. В 1770-м году он провозгласил себя султаном и объявил о полной независимости Египта.

Турецкие янычары

Приехав в Каир, Хусейн-ага немедленно отправился во дворец к правителю.

– Да благословит тебя Аллах, о великий султан Египта и обоих морей! – поклонился Хусейн-ага повелителю.

Али-бей был рад видеть старого товарища. Он усадил работорговца на почётном месте рядом с троном.

– Рассказывай, Хусейн, как путешествовал, как торговля?

– Очень плохи наши дела, повелитель, – сокрушался торговец. – В последнее время в Гюрджистане стало очень трудно добывать пленных. Но я явился к тебе не с пустыми руками, привёз мальчика из Грузии.

– Приведите мальчика! – велел Али-бей слугам.

Хвича при входе поклонился, сложив при этом руки крест-накрест на груди. Этому его научил в пути Хусейн-ага.

– Какой молодец! – похвалил султан мальчика. – Как тебя зовут?

– Его зовут Махмуд, – ответил Хусейн-ага.

– Нет! – вскричал звонко мальчик. – Меня зовут Хвича!

Грузинское имя всколыхнуло в душе Али-бея воспоминания о родной Абхазии. Перед его мысленным взором возникли покрытые снегом вершины Кавказа, ароматный домашний сыр и огромные виноградные лозы. Нигде в мире не пробовал он винограда вкуснее! Мамлюк усилием воли отогнал видения.

Озеро Ри́ца в Абхазии

Али-бей пощупал руки Хвичи и остался доволен его крепкими мышцами:
– Настоящий воин! Отличный из него выйдет мамлюк! А умеешь ли ты ездить верхом, мой мальчик?

– Умею.

– Я такого коня тебе дам – равного в целом мире не сыщешь!

Хвича заулыбался, ибо какой грузин не мечтает о резвом скакуне?

– Я воспитаю мальчика, дам ему своё имя! – рассмеялся Али-бей. – Ступай, Махмуд. Мой слуга Абдулла позаботится о тебе.

Так Хвича стал Махмудом.

Египет – мусульманская страна. Арабы вторглись в Египет ещё в 642-м году нашей эры, вскоре после появления ислама. До арабского завоевания египтяне были христианами. Община коптов (*египетских христиан) сохранилась и до наших дней, её численность составляет около 6 миллионов человек. Стать мамлюком – значило не просто сменить имя, но и перейти в ислам.

Мусульмане молятся во время Рамадана, священного месяца

Хвичу, или теперь уже Махмуда, отправили в медресе́ – мусульманскую школу. Мальчик схватывал всё на лету.

– Читай, Махмуд, – сказал как-то учитель на уроке.

Мальчик взял Коран (*священная книга мусульман) и прочёл по-арабски:
– Во имя Аллаха, милостивого милосердного! Высшая мера награды ожидает того, кто умрёт на поле битвы с оружием в руках!

Помимо грамоты, мамлюков усердно обучали воинскому искусству: владению всеми видами оружия – от сабли до пистолета, верховой езде, тактике и стратегии.

Прошли годы. Махмуд вырос, стал храбрым и умелым воином – одним из лучших мамлюков.

Он побеждал не только врагов на поле боя, но и других мамлюков в состязаниях. В тот день как раз проводили ежегодный большой турнир в Каире. Мамлюки состязались в воинском умении, а победителя ждала большая награда.

Главным соперником Махмуда был Аслан-бей – ровесник, один из могущественных мамлюкских князей. Аслан-бей был потомственным мусульманином и дворянином, он посматривал на Махмуда свысока и считал его гяу́ром – неверным.

Рядом с турнирным полем стоял дворец Аслан-бея. Из окон гарема за состязаниями следили его жёны и наложницы. Некоторые из них болели за Махмуда, потому что он был красив, крепок и прост в обращении, в отличие от высокомерного Аслан-бея.

Не так давно в гарем доставили новую девушку (в центре). Ей дали мусульманское имя Зейна́б, но она была родом с Кавказа и родители звали её иначе. На родине Зейнаб звали Ци́рой, она была дочерью священника Марко́за Даба́дзе. Около года назад её похитили и продали в рабство.

– Зейнаб, а ты знаешь, что Махмуд – твой земляк? – спросила одна из жён Аслан-бея.

Тем временем Махмуд победил всех прочих соперников и остался один на один с Аслан-беем. Они по очереди преследовали друг друга на конях и метали тренировочные копья (без острых наконечников) в спину. Оба были искусными воинами, но Махмуд всё же был лучше – с пятой попытки он метнул копьё точно в спину противника и тот упал с коня.

Зейнаб наблюдала за турниром из окна. Она увидела лицо Хвичи-Махмуда и замерла в изумлении. В памяти всплыла сцена из детства: Хвича помогает ей нести кувшин с водой, а потом они вместе собирают ежевику.

– Что с тобой? – испугались девушки, ведь у Зейнаб был такой вид, словно она увидела привидение.

– Мне показалось... Но этого не может быть! – ошеломлённо прошептала девушка.

Трудно ей было поверить, что она встретила свою детскую любовь здесь, на чужбине.

Победитель турнира предстал перед Али-беем.

– Поздравляю с победой, Махмуд! – сказал султан и бросил Махмуду толстый кошель золота. – Ты заслужил право быть начальником дворцового отряда. Сегодня вечером приходи во дворец!

– Я тоже тебя поздравляю, Махмуд, – выдавил из себя Аслан-бей. – Теперь ты сможешь высоко взлететь!

Дворцовый отряд был лучшим подразделением мамлюкского войска, а его начальник считался важным человеком.

Вечером в султанском дворце собрались самые знатные люди Египта – беи, уважаемые воины, богатейшие купцы. Впервые среди них был и Махмуд. Али-бей угощал гостей лучшими яствами. Махмуд грустил, вспоминая родные горы.

Чтобы развеять грусть своего воспитанника, султан приказал привести танцовщиц. Но даже изящный танец живота, исполненный красивейшими наложницами султана, не развеял тоски Махмуда.

Новоназначенный начальник дворцового отряда вышел на берег Нила. Он сидел у реки и вдруг услышал знакомую песню на грузинском языке.

Это Зейнаб играла на гуслях и пела "Чёрную ласточку" – колыбельную, которую часто слышал маленький Хвича от мамы.

Только Зейнаб допела, как с улицы донёсся мужской голос:
– Госпожа, не бойся меня! Скажи, откуда ты, как твоё имя?

Девушка выглянула из окна.

– Кто зовёт меня? – спросила она.

– Это я – Махмуд.

– Махмуд? Прими от меня подарок.

Девушка скинула платок. Махмуд поймал его, развернул и остолбенел. На платке грузинскими буквами было вышито его настоящее имя – Хвича!

– Цира! – закричал Махмуд, вспомнив, как в доме Маркоза маленькая дочь священника подарила ему рубаху с его именем.

– Ты узнал меня, милый! – обрадовалась Зейнаб. – Уже целый год, как меня похитили и привезли сюда. Я сразу узнала тебя, Хвича.

– Это словно сон! Не думал, что встречу тебя!

– Хвича, любимый, ты не дашь мне умереть здесь? А сейчас уходи, не то нас увидят.

И она скрылась в доме.

Как-то вечером Аслан-бей вернулся с пира домой. Жёны и наложницы окружили его, протянули длинную трубку для курения.

– А где Зейнаб? – спросил Аслан-бей.

– Она больна, господин. На состязаниях она узнала земляка и с тех пор тоскует и плачет.

– Кто он?

– Махмуд, воспитанник Али-бея.

– Махмуд! – сердито повторил бей.

Так у Аслан-бея появилась ещё одна причина не любить Махмуда.

Утром в комнату Зейнаб вошёл чернокожий слуга. Она вскрикнула от испуга.

– Не бойся, госпожа! – сказал негр. – Почему ты плачешь?

– Разве рабыня не имеет права плакать?

– Успокойся, я верный друг! Зейнаб, меня прислал к тебе Махмуд!

Слёзы девушки моментально высохли, а на лицо вернулась улыбка.

– Идём со мной, госпожа, ты скоро увидишь его! – призвал негр.

Слуга Махмуда и Зейнаб не знали, что за дверью их разговор подслушивает евнух Аслан-бея.

Зейнаб закуталась в ника́б (*женская мусульманская одежда, скрывающая лицо) и спешно ушла с негром. Евнух тайком следил за ними.

Наконец слуга свернул с улицы и завёл Зейнаб в дом. Там ждал Махмуд:
– Цира! Твоя песня напомнила мне детство. Я благодарен судьбе, что встретил тебя!

– Хвича, если нам суждено остаться здесь, то лучше умереть. Убежим вместе, Хвича!

– Но я воин, я дал клятву!

– Кому? Врагам Родины? Ты забыл свою несчастную мать, свой народ. Кому отдаёшь ты свои силы? Ведь у тебя только одна Родина!

Горькие слова девушки проникли в самое сердце воина.

Евнух же подкрался поближе, чтобы подслушать.

– Довольно, хватит! – воскликнул Махмуд. – Твои слова ранят меня, как удар меча. Ты говоришь – убежать, но за это можно поплатиться жизнью!

– Чем жить в рабстве, лучше умереть! – пылко возразила Зейнаб.

Мамлюк решился:
– Завтра ночью, Цира, жди знака, ты увидишь его из окна. Как только на реке вспыхнет огонь, сразу выходи!

– Я буду ждать, Хвича, сокол мой ясный.

Вечером Зейнаб собрала вещи и встала у окна в ожидании знака.

Вскоре она увидела, как на лодке, плывущей к берегу, зажёгся факел. Девушка тут же взяла узелок и побежала на балкон.

Махмуд помог Цире спуститься по лестнице и повёл её к лодке. И тут на них напал Аслан-бей с воинами. Евнух всё рассказал господину и они подготовили засаду.

– Уходите! – крикнул Махмуд и оттолкнул лодку с Цирой на борту, а сам бросился в бой.

Он убил первых врагов, но вскоре прибежали остальные.

– Я тебе покажу бежать, собака! – закричал Аслан-бей Цире.

Тем временем воины мамлюкского князя навалились толпой на Махмуда и скрутили его. Потом они начали стрелять по лодке...

Среди них был отличный стрелок, он попал девушке точно в сердце. Она рухнула в лодку, словно скошенный колос.

Махмуда отвели в темницу и бросили в особую камеру, куда не проникало ни единого лучика солнца.

Прошло время. Махмуда освободили, чтобы он искупил вину на поле брани. Его назначили начальником отряда. Выйдя на солнце, он сощурился, ибо свет немилосердно слепил его глаза, привыкшие к сплошной тьме.

С тех пор прошло много лет и бесчисленное количество битв. Али-бей умер, Египет формально вернулся в состав Османской империи. Однако истинными хозяевами Египта по-прежнему оставались мамлюки. Главнокомандующим мамлюкским войском был Мурад-бей.

Только что убили одного из мамлюкских полководцев – Хамид-бея.

– Мамлюки! Братья! – обратился к войску со стен каирской крепости Мурад-бей. – Сегодня мы должны назначить нового военачальника. Назовите достойного человека!

Мамлюки разделились примерно поровну: одни выкрикивали имя Аслан-бея, другие – Махмуда.

Один мамлюк поднял руку, все утихли, повернулись к нему.

– Мамлюки! – воскликнул он. – Прошло 10 лет, вы помните, как наши войска окружили Сиуту, но мы никак не могли взять крепость. Кто первым ловко и отважно прыгнул на вражескую стену и дал нам победу? Этот мамлюк получил звание сотника – кто это был?

– Махмуд! – закричали воины.

Другой мамлюк взял слово:
– Братья мои, отважные воины! Я не знаю, откуда я родом. Но я знаю только, что я мамлюк! Меч – мой отец, рука – моя твердыня. Многие из вас наверное помнят, как нам довелось биться у Асуана. Помните тысяцкого, который в самый разгар боя смело и отважно врезался в ряды врага и дал нашим войскам победу? Кто был этот воин?– Махмуд! – ещё громче закричали мамлюки.

И третий мамлюк обратился к братьям с речью:
– А помните, как наше войско стояло у фивских развалин? Кругом теснились враги, они окружили нас и хотели разбить! Кто тогда выехал вперёд и воскликнул: "Мамлюки, за мной!" Кто, как сокол, пустил коня вскачь и набросился на врага? Кто одним ударом меча отсёк голову предводителю вражеского войска? Кто это был?

– Махмуд! – взревела толпа.

– Мамлюки! – подытожил Мурад-бей. – Аллаху угодно, чтобы военачальником был Махмуд! И да будет так!

– Да здравствует Махмуд! Махмуд-бей! – ликовали воины.

Главнокомандующий кинул Махмуду богато украшенную саблю, которая раньше принадлежала Хамид-бею, а до него – Али-бею.

Махмуд ловко поймал саблю, поцеловал её. Товарищи славили его и поздравляли с повышением.

Так Махмуд стал беем, влился в ряды высшей мамлюкской знати.

В 1798-м году Наполеон Бонапарт ещё не был императором, но был генералом. Он уже одержал множество блестящих побед, покорил Италию в походе 1796-1797-го годов. Но чтобы ещё больше укрепить свой авторитет, полководцу нужны были новые победы. Выбор Наполеона пал на Египет. Он собрал армию и атаковал древнюю страну.

Египет занимает стратегическое положение, так как имеет выходы и к Средиземному морю, и к Красному. Из Красного моря легко достичь индийских берегов, а Индия была в ту пору главным источником британских богатств. Британская империя же являлась злейшим врагом Франции.

Британская империя в 1815-м году

Мурад-бей собрал мамлюкских полководцев во дворце:
– Дорогие беи, вы уже слышали новость – в Александрии высадил свои войска короткий паша франков Наполеон Бонапарт. Дерзкие франки осмелились напасть на наши владения и поспешно идут войной на нас! Что вы скажете на это, предводители?

– Что же, пусть идут, – воинственно заявил Аслан-бей. – Встретим как полагается.

– Я не понимаю, – сказал один из беев. – Для чего пошёл на нас войной этот короткий паша? Какой ему от нас вред – где Египет, и где Франция? Чего он хочет?

– Думаю, у него есть причины, – ответил другой бей. – Наверное, он хочет подорвать английскую торговлю.

– Выяснение причин не принесёт нам пользы, – вскочил Махмуд-бей. – Главная причина войны нам известна. Этот человек говорит: "Я силён и иду на вас. Если вы воины, встретьте меня!"

– И встретим! – отозвались беи. – Достойно встретим!

Мамлюки собрались в поход и выступили к пирамидам Гизы, неподалёку от которых стоял лагерем Наполеон. Утром 21-го июля 1798-го года Мурад-бей, в компании полководцев, осмотрел вражеские позиции с возвышения, а потом спустился к войску.

По другую сторону Наполеон на коне находился во главе французской армии.

– Солдаты! – обратился он к воинам. – Вы пришли в эти края, чтобы вырвать их из варварства, нести цивилизацию на восток. И спасти эту прекрасную часть света от ярма Англии. Мы собираемся вести бой. Думайте, что эти памятники с высоты сорока веков смотрят на вас!

Махмуд-бей командовал правым крылом мамлюкской армии, на его долю выпало сразиться с французской конницей. Заиграли трубы, давая сигнал к атаке.

– Мамлюки, за мной! Вперёд! – закричал Махмуд-бей и повёл воинов на смертный бой.

На французской стороне тоже заиграли горны. Доблестные кавалеристы Франции устремились в бой. Вскоре армии схлестнулись. В бою один на один мамлюки были наголову сильнее французов. Но французы пользовались преимуществами передовой тактики, а их ружья и пистолеты были дальнобойнее и мощнее. Тем не менее, мамлюки теснили вражескую кавалерию.

Уже после Египетского похода Наполеон сказал: "Один мамлюк стоит десяти французов, десять французов выстоят против десяти мамлюков, а сто французов победят тысячу мамлюков". Такова цена армейской дисциплины, хорошего оружия и передовой тактики.Заметив неудачи своей конницы на левом фланге, Наполеон велел открыть огонь из пушек и выслал на помощь пехотинцев.

– Хорошо стреляют эти собаки! – восхитился Махмуд-бей точному огню французской артиллерии. Потом он увидел наступающую вражескую пехоту. На них была странная, незнакомая форма, явно не французская. Махмуд спросил у своего помощника Хасана, что это за воины.

– Наверное, венецианцы, – ответил тот.

Впереди венецианцев ехал на коне статный офицер. Он достал пистолет и первым же выстрелом убил Хасана.

Махмуд-бей воспылал жаждой мести.

– Проклятый гяур! – воскликнул полководец. – Мамлюки, вперёд!

Венецианский офицер и мамлюкской военачальник сошлись в поединке. Оба были умелыми воинами, прошедшими десятки битв. Но мастерство мамлюка во владении саблей превосходило мастерство европейского офицера. После короткой схватки Махмуд-бей зарубил венецианца.

Смертельно раненый венецианец воскликнул: "Вай, мама!" – и упал с коня.

Махмуд спешился, склонился над поверженным врагом. Мамлюк приподнял венецианца, он казался ему смутно знакомым.

– Кто ты такой? – спросил Махмуд. – Где я тебя видел?

Махмуд дотронулся до лица венецианца и вдруг заметил чёрное пятно на его левом ухе.

– Гоча! – изумлённо воскликнул Махмуд. – Меченый! Дорогой мой, ты не узнаешь меня? Это же я, Хвича! Ты слышишь меня?

Гоча попытался что-то сказать, но из его глотки вырвался только хрип. Меченый умер.

Чёрная тень упала на душу Махмуда, самые горькие мысли заполнили его разум.
– Кто ты, мамлюк или грузин? – думал он о себе. – Где твоя Родина? Не хочешь узнать, как живёт твоя родная мать, твой отец? Как там твой домик, твоя Теху́ри? Вспоминал ли ты их в этой далёкой стране? Время шло, ты привык к новой жизни, судьба улыбнулась тебе. Ты больше не жалкий раб, ты достиг величия. А теперь где оно, твоё величие? Вот оно, моё величие, моё богатство, моя Родина. Я убил тебя! Твой Хвича убил тебя! Но зачем?

К Махмуду подскочили мамлюки:
– Махмуд-бей, ты жив? Чего стоишь в столбняке, где твой отряд? Мурад-бей послал за тобой! Короткий паша разгромил наше войско! Послушай, чего ты уставился на мёртвого гяура? Это венецианский сотник – собака, умершая собачьей смертью!

В этот момент Махмуду было наплевать на поражение. Но оскорбление погибшего друга вывело его из ступора, он вскочил:
– Кто венецианец? Он такой же венецианец, как я египтянин!

– Боже, он с ума сошёл! – воскликнул мамлюк.

– Боже? Где ты, боже? – вскричал Махмуд. – Только несправедливость и насилие царствуют в этом мире и больше ничего!

Мамлюки зашумели:
– Махмуд! Ты богохульствуешь!
– Изменяешь присяге?
– Может, его подкупили франки?

Аслан-бей подошёл к Махмуду с обнажённой саблей:
– Его отряд разбили, а он невредимый стоит тут как ни в чём не бывало! Я этого тебе не прощу, гяур!

Аслан-бей атаковал Махмуда. Но тот всегда побеждал его в прошлом, победил и в этот раз. Высокомерный мамлюкский князь пал к ногам своего врага, которого ненавидел и презирал, и которому завидовал.

Мамлюки в гневе обнажили мечи и ринулись на Махмуда. Он убивал их одного за другим. Быть может, он убил бы их всех, но один из врагов подло застрелил его в спину.

Махмуд упал на тело Гочи. На одном была богатая одежда мамлюкского бея, на другом – мундир венецианского гвардейца. Но кто знал, что первый не был египтянином, а второй – венецианцем? Оба были сынами многострадальной Грузии.

Всего через 3 года, в 1801-м году, Грузия вошла в состав Российской империи. Постыдная работорговля наконец прекратилась. Мирных лет стало намного больше, чем военных. Началось подлинное возрождение Грузии.

"Вид Тифли́са", картина Михаила Юрьевича Лермонтова, 1837 (*Тифлис – Тбилиси)

Итак, 21-го июля 1798-го года Наполеон разбил войско мамлюков и турок в Битве у пирамид. Французы били врагов раз за разом в Верхнем и Нижнем Египте, а также в Сирии. Наполеон привлёк симпатии простых людей, пообещав им мир и власть закона. А местные духовные исламские лидеры даже провозгласили его "любимцем великого пророка".

Однако турки заключили союз с англичанами, и те разбили французский флот. Да и в Европе, без Наполеона, Франция терпела поражения – в Италии от Суворова, и в Германии. 22 августа 1799-го года Наполеон бежал из Египта во Францию, оставив войско. Французы продержались в Египте ещё 2 года, но в итоге, после череды поражений от англичан и турок, отступили во Францию.

Суворов и победоносная русская армия в Италии в 1799-м году

В 1811-м году турецкий наместник Муха́ммед Али́-паша́ позвал на пир 600 знатнейших мамлюков. И коварно убил их. Одновременно с этим началась давно запланированная резня мамлюков по всему Египту. Лишь немногим из них удалось бежать вглубь Африки. Земли мамлюков отошли в собственность государства. Так закончилась многовековая история мамлюков – воинов, ставших рабами, рабов, ставших князьями.

"Резня мамлюков в Каире", Гораций Верне́