Робинзон Крузо, по мотивам одноимённого романа Даниэля Дефо. Часть вторая

У меня не было пилы, поэтому я не мог сделать нормальную лодку из досок. Оставалась только пирога – примитивная лодка, выдолбленная целиком в стволе дерева; на таких плавают индейцы. Пирога мне нужна была большая, чтобы захватить в плавание все припасы. Поэтому и дерево мне нужно было очень большое. После недолгих поисков я нашёл его – это был гигант в четыре обхвата, высотой не менее тридцати метров.

Древесина была на редкость твёрдой. Я бил топором со всей силы, но он погружался в дерево лишь на сантиметр-другой. Долго же мне придётся рубить! Но я не сдавался – день за днём, неделю за неделей я трудолюбиво, точно муравей-древоточец, вгрызался в ствол.

Мои старания были вознаграждены – в один прекрасный день дерево захрустело и завалилось на бок. Оно падало медленно и величественно, как и подобает великану.

Теперь мне предстояла работа ещё более трудоёмкая – выдолбить в стволе пирогу. Я понимал, что на это уйдут уже не месяцы, а годы. Но свобода манила, и я с воодушевлением взялся за дело. Для начала я наметил углём на стволе контуры будущей лодки.

Я трудился над лодкой каждый день – упорно, словно бездушная машина. Я рубил ветви, снимал кору, долбил. Прерывался лишь для того, чтобы подкрепить силы.

Однажды я услышал жалобный скулёж из кустов. Я бросился туда – Риф лежал на земле, не в силах подняться.

– Риф! Риф! – я нежно обнял и поцеловал пса, с трудом сдерживая слёзы. – Что с тобой, Риф? Неужели и ты, мой единственный друг, покидаешь меня? Я тоже старею, и никого не будет рядом со мной в мой последний час...

Я похоронил верного пса рядом с домом и взялся за работу с удвоенной силой. Я работал даже ночью, при свете костров. От их дыма моё лицо стало чёрным, как у шахтёра.

Наконец, пирога была готова!

Об одном я не подумал – как доставить лодку на берег? Как я ни старался, но не смог сдвинуть её с места, даже при помощи подъёмника.

Тогда я решил прокопать канал от моря до лодки. Но и в этом меня постигла неудача – на пути оказались скалы, которые никак нельзя было обойти.

– Таков человек, – сказал я себе. – Он выбирает самое большое дерево и хочет спустить на воду самую большую лодку. Он кладёт на это силы и годы. А потом убеждается, что задуманное ему не по плечу. А годы ушли, и достанет ли у человека сил снова взять топор в руки и, опершись на весь свой опыт, вырубить новую лодку?

Шли годы, одежда моя окончательно пришла в негодность. Я сшил себе новую, из козьих шкур. Получилось вполне удобно, древние люди не зря носили шкуры.

Зеркала у меня не было, поэтому я мог оценить новую одежду только в отражении в воде. Так я и обнаружил, что мои волосы и борода начали седеть. Я взял перо и записал в дневнике: "Я был выброшен на этот берег ещё совсем молодым человеком. А теперь я зрелый, даже пожилой мужчина. Сколько я здесь живу? По моему календарю – 22 года и 101 день. Но при этом может быть ошибка, ведь были дни болезни, дни тяжких испытаний и уныния, когда я забывал сделать зарубку на столбе".

Я завёл привычку прогуливаться по берегу, чтобы не дай бог не пропустить появление корабля. Вот и в тот день, взяв зонтик от солнца, сшитый из шкур, я отправился на прогулку.

Всё шло как обычно – мирно и спокойно, пока я не наткнулся на отпечаток человеческой ноги на прибрежном песке.

Самые разные чувства, от дикой радости до столь же дикого ужаса, захлестнули меня.

– Это же человек! Человек! – сказал я. – Я так долго мечтал о встрече с человеком! Кто он? Как сюда попал? И почему же я в таком страхе? А, я боялся сознаться себе, что человек может оказаться не только добрым, но и самым жестоким существом на свете!

Я решил вооружиться получше для встречи с гостями. Прихватив ещё пару пистолетов, я вернулся на берег. Там я увидел десятка два туземцев. Почти все они были вооружены копьями, двое били в барабаны, а ещё двое явно были пленниками. Вооружённые туземцы швырнули одного из пленников на землю и принялись плясать вокруг него. Потом, по знаку своего вождя, они убили несчастного и потащили его на костёр. Это были кровожадные каннибалы!

Второй пленник сидел на пироге под охраной. Когда охранник отвлёкся, пленник бросился наутёк по берегу. Но его тут же заметили двое и помчались за ним.

Беглец и двое преследователей бежали в мою сторону, к ручью. Я спустился с обрыва и встретил их. Беглец в страхе пригнулся к самой земле, а преследователи замахнулись на меня копьями. Я убил ближайшего из них из ружья, а второй, преисполнившись ужаса, сбежал.

– Не бойся, ты спасён! – сказал я туземцу и протянул ему копьё, чтобы он чувствовал себя в безопасности.

Мы вернулись посмотреть, что делают кровожадные дикари. Те не решились вступить в бой с белокожим колдуном. Они погрузились на лодки и в спешке отплывали.

Я отвёл своего туземца домой. Когда я стоял на лестнице у частокола и осматривал море, он неожиданно взял мою ногу и поставил себе на голову.

– А, ты благодаришь меня за спасение, – догадался я. – Весьма учтиво! Пойдём ко мне, смелее!

Туземец что-то сказал на своём языке.

– Не знаю, что ты там лопочешь, – ответил я, – но как же приятно слышать человеческий голос! Заходи!

Я рукой указал, чтобы он шёл в дом.

Дикарь положил копьё на землю и что-то сказал. Потом, почтительно склонившись, он зашёл в дом.

Я предложил туземцу поесть. Конечно же, он не стал кушать за столом, как цивилизованный человек. Вместо этого он схватил кусок мяса и съел его, забившись в уголке.

Утром, когда я только проснулся, дикарь уже вернулся из похода за добычей. Он принёс куропатку и ветку кустарника со съедобными ягодами.

– Нгаута, – сказал он, указывая на ветку.

Ягоды оказались очень вкусными.

– Как же тебя зовут? – спросил я туземца. – Наверное, у тебя есть имя, но я должен тебя как-то звать. Так, вчера у нас что было? Пятница. В честь дня твоего избавления от смерти, можно сказать, второго рождения, я буду называть тебя Пятницей. Итак, я Робинзон, а ты – Пятница!

– Пятниса, – со счастливой улыбкой произнёс туземец.

Я начал учить Пятницу английскому языку. Я показывал ему разные вещи и называл их.

– Это небо, это молоко, это вода. Небо синее. Молоко белое, – и так далее.

Пятница проявил недюжинные способности к языкам. Он быстро запоминал новые слова.

Чтобы сделать из Пятницы цивилизованного человека, я сшил ему куртку из шкур и штаны из остатков ткани.

– Плохо! – сказал туземец, махая руками.

Одежда стесняла движения, и Пятнице это не понравилось. Он разделся, оставшись лишь в одной привычной ему набедренной повязке.

– Ну как знаешь, – махнул я рукой.

В конце концов это его личное дело, как одеваться.

Теперь мы ходили на охоту вдвоём. Я хотел научить его стрелять из ружья, но Пятница не согласился даже взять его в руки.

– Пятница боится, – сказал он.

– Не бойся, это просто машина, здесь нет никакого волшебства.

Он перепуганно пролопотал что-то на туземском, но к ружью не притронулся.

Я выстрелил в куропатку и пошёл за ней в кусты, оставив оружие. Пятница в страхе упал на землю – это была его обычная реакция на выстрелы. Когда я вернулся с птицей в руках, дикарь кланялся ружью, словно божеству.

Я пытался объяснить Пятнице, что такое огнестрельное оружие и как с ним обращаться. Но дикарь боялся даже прикоснуться к ружью. Думал, что это могучая магия, которая подвластна только белому человеку.

Придя домой, я по своему обыкновению осмотрел море с частокола. А потом записал в дневнике: "Этот год был самым счастливым в моей жизни на острове. Пятница оказался добрым, чистосердечным, преданным другом. Само его присутствие было для меня постоянным источником радости. Я обучал его всему, что умел, и всем сердцем привязался к нему. К концу года мы с Пятницей довольно сносно объяснялись, и я мог с избытком вознаградить себя за все годы молчания".

Однажды я привёл Пятницу на северный край острова, откуда была видна далёкая земля. Я дал ему подзорную трубу и указал, куда смотреть.

– Там моя земля, мой народ, – сказал Пятница.

– Опасно ли плыть туда на пироге?

– Нет, надо знать, где плыть. Пятница знает, где плыть.

– А хотел бы ты вернуться домой?

– Да! Пятница научить народ сеять хлеб из зерна, пасти козы, не кушать человеков!

Я привёл Пятницу к своей старой пироге. Долгие годы я здесь не появлялся, чтобы не бередить раны. Пирога поросла мхом, её почти всю опутали лианы. Древесина, некогда прочная и твёрдая, почти как железо, стала трухлявой – её источили жуки-короеды.

– Вдвоём мы сделаем новую пирогу и ты поедешь домой! – сказал я Пятнице.

Но он не обрадовался, наоборот – огорчился:
– Робинзона сердится? Что Пятница сделал плохо? Почему Робинзона говорит домой Пятница?

– Ты ведь сам говорил, что хочешь домой, – удивился я.

– Лучше убей меня, – сказал туземец, протягивая мне топор. – Пятница не поедет без Робинзона!

Что ж, раз уж мы остаёмся на острове, нам понадобится больше хлеба. Мы расширили огород, увеличили его почти вдвое, и засеяли зерном.

А через несколько месяцев мы собрали обильный урожай. Хватило бы и на пятерых.

Однажды Пятница разбудил меня во время отдыха в жаркий полдень.

– Робинзона, там большая пирога! – он с тревогой показывал в сторону моря.

Я взглянул на море и с изумлением увидел корабль. Я перекрестился и заплакал от избытка чувств.

И всё же, я не забыл о предосторожностях. Вооружившись, мы с Пятницей подобрались к берегу и устроились в кустах, чтобы незамеченными понаблюдать за гостями. Шлюпка с корабля вскоре пристала к берегу. Кое-как одетые, пьяные, но при этом вооружённые до зубов матросы выгрузили троих связанных людей. Это всё мне очень не понравилось.

– Они съедят их? – забеспокоился Пятница.

– Всё может быть, – ответил я.

Осматривая берег, матросы громко шутили, сквернословили, смеялись. Они попробовали воду из ручья и нашли её превосходной. Потом они устроились на земле поудобней и передавали по кругу бутылку с ромом. Пленники сидели в отдалении, никто из матросов не смотрел в их сторону.

Я подкрался к пленникам и показался им из кустов. Думаю, они поначалу приняли меня за дикаря из-за моей одежды.

– Не бойтесь, джентльмены, я англичанин, – успокоил я их. – Кто вы и что с вами случилось?

– Я капитан корабля, – ответил один из них, одетый в белую рубашку. – А это мой помощник и пассажир. Двое негодяев подбили команду на бунт. Они хотели нашей смерти, но я уговорил их высадить нас на этом необитаемом острове. Возможно, они ещё прикончат нас.

– Не прикончат, – уверил я пленников. – Послушайте, капитан, я освобожу вас. Но обещайте, что овладев кораблём, вы доставите в Англию меня и моего друга.

Пятница показался джентльменам.

– Я весь в вашей власти, – капитан склонил голову. – Распоряжайтесь мной и моим кораблём по своему усмотрению!

После этого мы освободили пленников от пут и дали им оружие.

– Подкрадёмся к ним поближе и дадим залп, – предложил я, указывая из кустов на разбойников.

– Среди команды есть всего два-три отпетых негодяя, остальные просто вовлечены. Я не хочу убивать их, – возразил капитан.

Двое моряков поднялись и направились в лес. Другие же, совсем пьяные, остались.

– Дадим им уйти, – предложил капитан. – А остальных захватим в плен. Зачинщиков здесь нет, они на корабле.

Как только голоса ушедших в лес утихли, мы выскочили из кустов и направили на матросов оружие.

– Сдавайтесь, негодяи! – воскликнул капитан.

– Нас предали, – заверещал один из моряков.

Другой потянулся за пистолетом, но капитан метким выстрелом выбил пистолет из его руки. Остальные сдались. Мы связали их. А вскоре захватили и тех двоих, что ушли в джунгли.

Я привёл гостей домой, угостил чем бог послал. Помощник капитана заинтересовался моим дневником и я дал ему почитать свои записи.

Когда все утолили голод, мы приступили к обсуждению сложившейся ситуации.

– На корабле осталось 20 членов экипажа, – сообщил капитан. – Среди них главные зачинщики – боцман и корабельный плотник Вилль Аткинс, его-то разбойники и выбрали капитаном. Негодяи знают, что их ждёт в Англии виселица и будут сражаться до последнего.

С корабля донёсся выстрел.

– Они начали беспокоиться по поводу первой шлюпки и решили узнать, в чём дело. Они отправят на берег вторую шлюпку, в неё сядет восемь человек, – пояснил капитан.

– А нас пятеро, – ответил я. – И вы говорили, что можно твёрдо рассчитывать по крайней мере на трёх матросов из тех, кого мы захватили.

Мы развязали троих моряков и всей компанией направились к морю. Мы засели на берегу в засаде, в густом кустарнике.

– Дик, Билл и ты, Вудли, хоть вы и обманули моё доверие, но я ещё раз доверюсь вам. Своей храбростью, своей кровью искупи́те вину перед законом и совестью, – обратился капитан к матросам.

Те согласились. Им и самим не хотелось становиться пиратами, но они побоялись пойти против боцмана и Вилля.

Шлюпка тем временем пристала к берегу.

– Билл! Дик! – закричал Вилль Аткинс, он выделялся среди прочих синей рубахой. – Куда вы подевались?

– Тут что-то не так, – сказал боцман, с подозрением оглядывая остров. – На них могли напасть. Боб и ты, Фрай, отведите шлюпку подальше в море и ждите нас. Если что не так – гребите к кораблю. А вы, ребята, обшарьте всё вокруг. Глядите в оба, держите палец на курке!

Боцмана было легко узнать по оранжевой бандане на голове.

Пираты подошли к джунглям, но заходить в них побоялись.

– Дальше я ни ногой, – сказал боцман.

– Ты прав, тут дело нечисто. Возвращаемся на корабль! – велел Вилль Аткинс. – В шлюпку, ребята!

Разбойники направились к шлюпкам.

– Если они сейчас уплывут, то всему конец, – сказал я. – Больше они не вернутся на берег, корабль уйдёт.

– Что же делать? – спросил капитан.

– Я знаю, что делать! – воскликнул Пятница.

Туземец взял одного из матросов, Дика Кроу, и исчез в джунглях.

Пираты уже собрались отплывать, но тут из джунглей донёсся слабый крик:
– Помогите!

– Бьюсь об заклад, это голос Дика Кроу! – сказал один из пиратов.

– Да, это наши ребята! Идёмте поможем им! Боб, Фрай сторожите шлюпки! – велел боцман.

Пятница вёл Дика Кроу вглубь острова. Матрос периодически звал на помощь и кричал, что застрял в болоте.

Пираты шли на голос, но никак не могли найти ни Дика, ни болото. И это пугало их.

– Не сойти мне с места, если здесь не замешана нечистая сила! – сказал самый суеверный из пиратов. – Дьявол погубил наших ребят и кричит их голосами!

И вдруг со стороны лодок раздался выстрел.

– Быстрее, к шлюпкам! – приказал Вилль Аткинс.

Пока Пятница водил разбойников по острову, мы путём угроз и переговоров заставили Боба и Фрая перейти на нашу сторону. Они не были закоренелыми негодяями, так что капитан с чистой совестью обещал им помилование, если они сдадутся. Они сдались и оставили шлюпку. Тогда мы выстрелили в воздух, чтобы остальные пираты вернулись на берег.

Через час разбойники вышли к берегу.

– Шлюпки пустые! – изумился Вилль Аткинс. – Тут живут черти или разбойники похлеще нас!

– Нет, нам не выбраться отсюда живыми! – запаниковал боцман.

И он был прав. Первым же выстрелом капитан свалил его на землю. Остальные пираты укрылись за шлюпками.

Капитан дал знак Дэну, чтобы тот начал переговоры:
– Это я – Дэниэл! Том Смит, ты узнаёшь мой голос?

– Да, я узнаю тебя! – откликнулся один из разбойников.

– Вы окружены! – сообщил Дэн. – Сдавайтесь!

– Нас помилуют, если сдадимся?

Теперь уже ответил капитан:
– Если немедленно сдадитесь, я обещаю пощаду всем, кроме Вилля Аткинса!

Вилль Аткинс сдаваться не собирался. Он был уверен, что остальные разбойники на его стороне. Но они подкрались к нему, обезоружили и захватили в плен.

– Мы сдаёмся! – они бросили на землю оружие и швырнули Вилля под ноги подошедшему капитану. – Что с нами будет?

– Это решит губернатор острова, господин Робинзон Крузо, – ответил капитан.

Я помиловал их в обмен на клятву в том, что они помогут вернуть корабль и больше никогда не будут заниматься разбоем. Мы разработали план, как захватить корабль. Моя помощь не требовалась, ибо теперь у капитана хватало людей.

– Три пушечных выстрела – сигнал об успехе нашего штурма, – сказал мне капитан перед уходом. – Если до утра не услышите, то прощайте навсегда.

Несколько матросов село в первую шлюпку. Они подплыли к кораблю с левого борта. Они шумели, пели песни, всячески привлекая к себе внимание.

– Кто там? – спросил пьяный часовой с корабля.

– Как кто? Это я – Дик. А рядом со мной Джэк Вудли и Том Смит. Ты что, своих не узнаёшь? Мы нашли золото в местной реке, поэтому и не возвращались так долго!

Пока Дик Кроу умело отвлекал часовых, вторая шлюпка, в который плыли капитан и все остальные, тихонько подошла к кораблю с правого борта. Отряд в полной тишине забрался на палубу.

Самые отъявленные из оставшихся негодяев играли в карты и пили ром в капитанской каюте. К ним ворвался капитан с пистолетом в руках.

– Твой туз бит, отродье! – вскричал капитан.

Один из разбойников вскочил и выхватил пистолет. Капитан застрелил негодяя, но и тот успел ранить капитана в руку. К счастью, рана была лёгкой.

Я не спал, ждал заветных выстрелов из пушек. Уже на рассвете я услышал их и возликовал. Свобода близка!

Я надел праздничный костюм, который хранил с самого кораблекрушения на этот день. Раскрыв дневник, я сделал последнюю запись: "Сегодня я покидаю свой остров. Пробил час, которого я ждал 28 лет, 2 месяца и 19 дней. Мой ум должен помутиться от счастья. Узник, приговорённый к пожизненной каторге, получил помилование и оставляет свою постылую тюрьму. Но как меня встретит мир, от которого я отвык, для которого стал чужим? Родителей моих, должно быть, уже нет в живых. Да и меня все давно считают умершим".

Принарядил я и Пятницу. Он почти без пререканий согласился надеть штаны, рубаху и сюртук. Даже туфли надел, но потом всё-таки разулся, пока я не смотрел.

Из всего своего имущества я взял только сундучок с деньгами, зонтик, шапку и попугая.

В последний раз я взглянул на своё жилище, в котором прожил дольше, чем в отеческом доме. Проходя мимо столбика с табличкой, я печально усмехнулся. Здесь я сделал первые шаги на острове, здесь же делаю и последние.

Дом, огород, коз, инструменты и всё остальное я оставил разбойникам. Мы с капитаном решили, что пятерых мятежников, которые не раскаялись, лучше оставить здесь, чем везти в Англию на виселицу. Если жизнь здесь не исправит их, то уже ничто не исправит.

– Вам будет легче, чем мне. Вас целая община. Да и сделано уже многое, – сказал я разбойникам, садясь в шлюпку.

– Неизвестно, что хуже – виселица или жизнь на этом клочке земли, – мрачно ответил Вилль Аткинс.

– А я не знаю, что лучше – мирская суета или уединение и труд, – вздохнул я.

Корабль поднял паруса и взял курс на Англию.

Вдруг матрос с мачты громко крикнул:
– Слева по борту люди!

– Они бросились вплавь, лишь бы не оставаться там! – изумился капитан.

– Вы мне не поверите, но я готов прыгнуть за борт и вернуться на остров, – сказал я капитану. – Потому что там я познал счастье.

Я стоял на корме и смотрел на свой остров ещё долго, пока самая высокая гора не скрылась за горизонтом. Как дерево, я врос корнями в эту землю, и больно мне отрываться от неё, ведь она впитала мой пот и мои слёзы.

Я вернулся в Англию состоятельным и ещё не старым человеком. Я купил просторный дом, женился на миловидной вдовушке, и она вскоре родила мне двух чудных детей. Но чуть ли не каждую ночь мне снится, что я ем горячий хлеб возле шалаша и гляжу на ласковое бирюзовое море.